- Нет? О, какой ужас! У меня есть маленький мальчик, он моложе тебя, но
выучил наизусть шесть псалмов; и когда спросишь его, что он предпочитает -
скушать пряник или выучить стих из псалма, он отвечает: «Ну конечно, стих из
псалма! Ведь псалмы поют ангелы! А я хочу уже здесь, на земле, быть
маленьким ангелом». Тогда он получает два пряника за свое благочестие.
- Псалмы не интересные, - заметила я.
- Это показывает, что у тебя злое сердце, и ты должна молить бога,
чтобы он изменил его, дал тебе новое, чистое сердце. Он возьмет у тебя
сердце каменное и даст тебе человеческое.
Я только что собралась спросить, каким образом может быть произведена
эта операция, когда миссис Рид прервала меня, приказав сесть, и уже сама
продолжала беседу:
- Мне кажется, мистер Брокльхерст, в письме, которое я написала вам три
недели назад, я подчеркнула, что эта девочка обладает не совсем теми чертами
характера и наклонностями, которых я могла бы желать. И если вы примете ее в
Ловудскую школу, я бы очень просила вас, пусть директриса и наставницы как
можно строже следят за нею и борются с ее главным грехом - наклонностью к
притворству и лжи. Я нарочно говорю об этом при тебе, Джен, чтобы ты не
вздумала вводить в заблуждение мистера Брокльхерста.
Недаром я боялась, недаром ненавидела миссис Рид! В ней жила постоянная
потребность задевать мою гордость как можно чувствительнее! Никогда я не
была счастлива в ее присутствии, - с какой бы точностью я ни выполняла ее
приказания, как бы ни стремилась угодить ей, она отвергала все мои усилия и
отвечала на них заявлениями, вроде только что ею сделанного. И сейчас это
обвинение, брошенное мне в лицо перед посторонним, ранило меня до глубины
души. Я смутно догадывалась, что она заранее хочет лишить меня и проблеска
надежды, отравить и ту новую жизнь, которую она мне готовила; я ощущала,
хотя, быть может, и не могла бы выразить это словами, что она сеет неприязнь
и недоверие ко мне и на моей будущей жизненной тропе; я видела, что мистер
Брокльхерст уже считает меня лживым, упрямым ребенком. Но как я могла
бороться против этой несправедливости?!
«Конечно, никак», - решила я, стараясь сдержать невольное рыдание и
поспешно отирая несколько слезинок, говоривших о моем бессильном горе.
- Притворство - поистине весьма прискорбная черта в ребенке, - заявил
мистер Брокльхерст. - Оно сродни лживости, а все лжецы будут ввергнуты в
озеро, горящее пламенем и серой. Во всяком случае, миссис Рид, за ней
установят надзор. Я поговорю с мисс Темпль и с наставницами.