- ...будто приезжал посол от ихого инператора и делал предлог заключать мир. Главное - верный человек; в надеже я - он не сбрешет.
- Навряд, - сомневался второй, качая круглой головой со следами давнишней золотухи.
- Подожди, Филипп, могет быть, что и правда, приезжал, - мягким волжским говорком отзывался третий, сидевший к встречным спиной.
На пятой подводе краснели околыши казачьих фуражек. Трое казаков удобно разместились на широком возу, молча глядели на Листницкого, и на их запыленных суровых лицах не было и тени той почтительности, которую видишь в строю.
- Здорово, станичники! - приветствовал их сотник.
- Здравия желаем, - вяло ответил ближайший к подводчику, красивый серебряноусый и бровястый казак.
- Какого полка? - спросил Листницкий, пытаясь разглядеть номер на синем погоне казака.
- Двенадцатого.
- Где сейчас ваш полк?
- Не могем знать.
- Ну, где вас ранило?
- Под деревней тут... недалеко.
Казаки о чем-то пошептались, и один из них, придерживая здоровой рукой раненую, завязанную холстинным лоскутом, соскочил с повозки.
- Ваше благородие, погодите чудок. - Он бережно нес простреленную, тронутую воспалением руку, шел по дороге, улыбаясь Листницкому и увалисто переставляя босые ноги.
- Вы не Вешенской станицы? Не Листницкий?
- Да-да.
- То-то мы угадали. Ваше благородие, не будет ли закурить? Угостите, Христа ради, помираем без табаку!
Он держался за крашеный бок двуколки, шел рядом, Листницкий достал портсигар.
- Вы б нам уважили с десяточек. Нас ить трое, - просительно улыбнулся казак.
Листницкий высыпал ему на коричневую объемистую ладонь весь запас папирос, спросил:
- Много в полку раненых?
- Десятка два.
- Потери большие?
