«Его можно приручить, – думала она, – и это будет интересная дружба».
Подходя к дому, Тоня увидела сидящих в саду Лизу Сухарько, Нелли и Виктора Лещинских. Виктор читал. Они, видимо, ожидали ее.
Поздоровалась со всеми, присела на скамью. Среди пустого, легкомысленного разговора Виктор Лещинский, подсев к Тоне, тихо спросил:
—Вы прочли роман?
—Ах да, роман! – спохватилась Тоня. – А я его… – Она чуть не сказала, что книга забыта у озера.
—Ну, как он вам понравился? – Виктор внимательно посмотрел на нее.
Тоня подумала и, медленно чертя носком ботинка по песку дорожки какую-то замысловатую фигуру, подняла голову и посмотрела на него:
—Нет, я начала другой роман, более интересный, чем тот, что вы мне принесли.
—Вот как, – обиженно протянул Виктор. – А кто автор? – спросил он.
Тоня посмотрела на него искрящимися, насмешливыми глазами:
—Никто…
—Тоня, приглашай гостей в комнату, вас ожидает чай! – позвала стоявшая на балконе мать Тони.
Взяв под руки обеих девушек, Тоня направилась к дому. А Виктор, Идя сзади, ломал голову над сказанными Тоней словами, не понимая их смысла.
Первое, еще не осознанное, но незаметно вошедшее в жизнь молодого кочегара чувство было так ново, так непонятно, волнующе. Оно встревожило озорного, мятежного парня.
Тоня была дочерью главного лесничего, а главный лесничий был для него все равно что адвокат Лещинский.
Выросший в нищете и голоде, Павел враждебно относился к тем, кто был в его понимании богатым. К своему чувству подходил Павел с осторожностью и опаской, он не считал Тоню, как дочь каменотеса Галину, своей, простой, понятной и недоверчиво относился к Тоне, готовый дать резкий отпор всякой насмешке и пренебрежению к нему, кочегару, со стороны этой красивой и образованной девушки.
Целую неделю не виделся Павел с дочерью лесничего и сегодня решил пойти на озеро. Пошел нарочно мимо ее дома, надеялся встретить. Медленно идя вдоль забора усадьбы, в самом конце сада заметил знакомую матроску. Поднял лежащую у забора сосновую шишку, бросил ее, целясь в белую блузку. Тоня быстро обернулась. Заметив Павла, подбежала к забору. Весело улыбнулась, подавая ему руку.
—Наконец-то вы пришли, – обрадованно сказала она. – Где вы пропадали все время? Я была у озера, книгу там забыла. Думала, вы придете. Идите сюда, к нам в сад.
Павка отрицательно махнул головой:
—Не пойду.
—Почему? – Брови ее удивленно поднялись.
—Да отец-то ваш, пожалуй, ругаться станет. Вам! же и попадет за меня. Зачем, скажут, такого обормота привела.
—Вы чепуху говорите, Павел, – рассердилась Тоня. – Идите сейчас же сюда. Мой отец никогда ничего не скажет, вот вы сами увидите. Идемте.
Она побежала, открыла калитку, и Павел не совсем уверенно пошел за ней.
—Вы любите читать книги? – спросила она, когда они сели за круглый, вкопанный в землю стол.
Подходя к дому, Тоня увидела сидящих в саду Лизу Сухарько, Нелли и Виктора Лещинских. Виктор читал. Они, видимо, ожидали ее.
Поздоровалась со всеми, присела на скамью. Среди пустого, легкомысленного разговора Виктор Лещинский, подсев к Тоне, тихо спросил:
—Вы прочли роман?
—Ах да, роман! – спохватилась Тоня. – А я его… – Она чуть не сказала, что книга забыта у озера.
—Ну, как он вам понравился? – Виктор внимательно посмотрел на нее.
Тоня подумала и, медленно чертя носком ботинка по песку дорожки какую-то замысловатую фигуру, подняла голову и посмотрела на него:
—Нет, я начала другой роман, более интересный, чем тот, что вы мне принесли.
—Вот как, – обиженно протянул Виктор. – А кто автор? – спросил он.
Тоня посмотрела на него искрящимися, насмешливыми глазами:
—Никто…
—Тоня, приглашай гостей в комнату, вас ожидает чай! – позвала стоявшая на балконе мать Тони.
Взяв под руки обеих девушек, Тоня направилась к дому. А Виктор, Идя сзади, ломал голову над сказанными Тоней словами, не понимая их смысла.
Первое, еще не осознанное, но незаметно вошедшее в жизнь молодого кочегара чувство было так ново, так непонятно, волнующе. Оно встревожило озорного, мятежного парня.
Тоня была дочерью главного лесничего, а главный лесничий был для него все равно что адвокат Лещинский.
Выросший в нищете и голоде, Павел враждебно относился к тем, кто был в его понимании богатым. К своему чувству подходил Павел с осторожностью и опаской, он не считал Тоню, как дочь каменотеса Галину, своей, простой, понятной и недоверчиво относился к Тоне, готовый дать резкий отпор всякой насмешке и пренебрежению к нему, кочегару, со стороны этой красивой и образованной девушки.
Целую неделю не виделся Павел с дочерью лесничего и сегодня решил пойти на озеро. Пошел нарочно мимо ее дома, надеялся встретить. Медленно идя вдоль забора усадьбы, в самом конце сада заметил знакомую матроску. Поднял лежащую у забора сосновую шишку, бросил ее, целясь в белую блузку. Тоня быстро обернулась. Заметив Павла, подбежала к забору. Весело улыбнулась, подавая ему руку.
—Наконец-то вы пришли, – обрадованно сказала она. – Где вы пропадали все время? Я была у озера, книгу там забыла. Думала, вы придете. Идите сюда, к нам в сад.
Павка отрицательно махнул головой:
—Не пойду.
—Почему? – Брови ее удивленно поднялись.
—Да отец-то ваш, пожалуй, ругаться станет. Вам! же и попадет за меня. Зачем, скажут, такого обормота привела.
—Вы чепуху говорите, Павел, – рассердилась Тоня. – Идите сейчас же сюда. Мой отец никогда ничего не скажет, вот вы сами увидите. Идемте.
Она побежала, открыла калитку, и Павел не совсем уверенно пошел за ней.
—Вы любите читать книги? – спросила она, когда они сели за круглый, вкопанный в землю стол.
