У входа в концертный зал гостиницы стояли двое. На рукаве высокого в пенсне – красная повязка с надписью «Комендант».
—Здесь заседание украинской делегации? – спросила Рита.
Высокий ответил официально:
—Да! А в чем дело?
—Разрешите пройти.
Высокий наполовину загораживал проход. Он оглядел Риту и произнес:
—Ваш мандат? Пропускаю только делегатов с решающими и совещательными карточками.
Рита вынула из сумки тисненный золотом билет. Высокий прочел: «Член Центрального Комитета». Официальность с него как рукой сняло, сразу стал вежливым и «свойским».
—Пожалуйста, проходите, вон слева свободные места.
Рита прошла меж рядами стульев и, увидав свободное место, села. Совещание делегатов, видимо, оканчивалось. Рита прислушивалась к речи, председательствующего. Голос показался ей знакомым.
—Итак, товарищи, представители от делегаций в сеньорен-конвент всероссийского съезда избраны, также и в совет делегаций. До начала остается два часа. Разрешите еще раз проверить список делегатов, прибывших на съезд.
Рита узнала Акима: это он читал торопливо перечень фамилий. В ответ ему поднимались руки с красными или белыми мандатами.
Рита слушала с напряженным вниманием.
Вот одна знакомая фамилия:
—Панкратов…
Рита оглянулась на поднятую руку, но в рядах сидящих не смогла рассмотреть знакомое лицо грузчика. Бегут имена, и среди них опять знакомое
—«Окунев», и сейчас же вслед за ним другое – «Жаркий».
Жаркого Рита видит. Он сидит совсем недалеко вполуоборот к ней. Вот и его забытый профиль. Да, это Ваня. Несколько лет не видела его.
Бежал перечень имен, и вдруг одно из них заставило Риту вздрогнуть:
—Корчагин.
Далеко впереди поднялась и опустилась рука, и странно – Устинович мучительно захотелось видеть того, кто был однофамильцем ее погибшего друга. Она, не отрываясь, всматривалась туда, откуда поднялась рука, по все головы казались одинаковыми. Рита встала и пошла вдоль прохода у стены к передним рядам. Аким замолчал. Загремели отодвигаемые стулья, делегаты громко заговорили, рассыпался молодой смех, и Аким, стараясь перекричать шум в зале, крикнул:
—Не опаздывайте!.. Большой театр… семь часов!.. У выходной двери образовался затор.
Рита поняла, что в этом потоке она не найдет никого из тех, чьи имена только что слыхала. Оставалось не терять из виду Акима и через него найти остальных. Она шла к Акиму, пропуская мимо последнюю группу делегатов.
—Что же, Корчагин, пойдем и мы, старина! – услыхала она сзади, и голос, такой знакомый, такой памятный, ответил:
—Пошли.
—Здесь заседание украинской делегации? – спросила Рита.
Высокий ответил официально:
—Да! А в чем дело?
—Разрешите пройти.
Высокий наполовину загораживал проход. Он оглядел Риту и произнес:
—Ваш мандат? Пропускаю только делегатов с решающими и совещательными карточками.
Рита вынула из сумки тисненный золотом билет. Высокий прочел: «Член Центрального Комитета». Официальность с него как рукой сняло, сразу стал вежливым и «свойским».
—Пожалуйста, проходите, вон слева свободные места.
Рита прошла меж рядами стульев и, увидав свободное место, села. Совещание делегатов, видимо, оканчивалось. Рита прислушивалась к речи, председательствующего. Голос показался ей знакомым.
—Итак, товарищи, представители от делегаций в сеньорен-конвент всероссийского съезда избраны, также и в совет делегаций. До начала остается два часа. Разрешите еще раз проверить список делегатов, прибывших на съезд.
Рита узнала Акима: это он читал торопливо перечень фамилий. В ответ ему поднимались руки с красными или белыми мандатами.
Рита слушала с напряженным вниманием.
Вот одна знакомая фамилия:
—Панкратов…
Рита оглянулась на поднятую руку, но в рядах сидящих не смогла рассмотреть знакомое лицо грузчика. Бегут имена, и среди них опять знакомое
—«Окунев», и сейчас же вслед за ним другое – «Жаркий».
Жаркого Рита видит. Он сидит совсем недалеко вполуоборот к ней. Вот и его забытый профиль. Да, это Ваня. Несколько лет не видела его.
Бежал перечень имен, и вдруг одно из них заставило Риту вздрогнуть:
—Корчагин.
Далеко впереди поднялась и опустилась рука, и странно – Устинович мучительно захотелось видеть того, кто был однофамильцем ее погибшего друга. Она, не отрываясь, всматривалась туда, откуда поднялась рука, по все головы казались одинаковыми. Рита встала и пошла вдоль прохода у стены к передним рядам. Аким замолчал. Загремели отодвигаемые стулья, делегаты громко заговорили, рассыпался молодой смех, и Аким, стараясь перекричать шум в зале, крикнул:
—Не опаздывайте!.. Большой театр… семь часов!.. У выходной двери образовался затор.
Рита поняла, что в этом потоке она не найдет никого из тех, чьи имена только что слыхала. Оставалось не терять из виду Акима и через него найти остальных. Она шла к Акиму, пропуская мимо последнюю группу делегатов.
—Что же, Корчагин, пойдем и мы, старина! – услыхала она сзади, и голос, такой знакомый, такой памятный, ответил:
—Пошли.
