– В том-то и дело! – улыбнулась Баочай. – Тогда придется ждать следующего года! Но это не все! Еще надо собрать двенадцать цяней росы, выпавшей в сезон Белых рос, двенадцать цяней инея, выпавшего в сезон Инея, и двенадцать цяней снега, выпавшего в сезон Малых снегов. И все это, смешав, добавить в порошок. Затем скатать пилюли величиной с драконов глаз, сложить в старый фарфоровый кувшин и закопать в землю под корнями дерева. Как только начнется приступ, надо проглотить одну пилюлю и запить отваром из теплого кипариса.
– Амитаба! – воскликнула жена Чжоу Жуя. – Тут и в самом деле можно умереть! Всего этого за десять лет, пожалуй, не соберешь!
– Мне все же посчастливилось, я раздобыла все, что нужно, и приготовила лекарство! – сказала Баочай. – А когда приехала сюда, закопала его под грушей.
– Как же оно называется, это лекарство? – спросила жена Чжоу Жуя.
– Монах сказал, что называется оно «пилюли холодного аромата», – ответила Баочай.
– А каковы признаки болезни?
– Особых признаков нет – только кашель, – пояснила Баочай. – Но стоит принять пилюлю, и все проходит.
Жена Чжоу Жуя хотела еще о чем-то спросить, но тут послышался голос госпожи Ван:
– Кто здесь?
Жена Чжоу Жуя откликнулась, вышла к госпоже Ван и доложила о том, как приняли бабушку Лю.
Госпожа Ван ничего не сказала в ответ, и жена Чжоу Жуя уже собралась уходить, как вдруг к ней обратилась тетушка Сюэ:
– Погоди, я тебе кое-что дам – отнесешь. – И позвала: – Сянлин!
Зашуршала занавеска, и на пороге появилась та самая девочка, которая на крыльце играла со служанкой Цзиньчуань.
– Вы звали меня, госпожа?
– Дай мне шкатулку с цветами, – велела тетушка Сюэ.
Сянлин тотчас почтительно поднесла госпоже Сюэ маленькую, обтянутую парчой шкатулку.
– Здесь новые образцы цветов из тонкого шелка, их недавно сделали при дворе, – пояснила тетушка Сюэ. – Двенадцать штук связаны в пучок. Зачем им без пользы лежать, ведь испортятся. Пусть лучше сестры носят. Еще вчера хотела послать, а потом забыла. Раз уж ты пришла, захвати их! У вас там три барышни, дашь каждой по два цветка, Линь Дайюй тоже два, а Фэнцзе – четыре.
– Оставьте для Баочай, – напомнила госпожа Ван.
– Ах, госпожа, – сказала тетушка Сюэ, – Баочай какая-то странная: не носит цветов и пудры не любит.
Жена Чжоу Жуя взяла шкатулку и вышла из дому. Цзиньчуань сидела на прежнем месте и грелась на солнце.
– Значит, Сянлин и есть та самая служанка, которую купили перед отъездом в столицу? – спросила у нее жена Чжоу Жуя. – Это из-за нее был суд по делу об убийстве?
