Стихотворение первое

 

Наполняются очи слезами,

Тщетно плачу я дни и ночи,

 

Кто причиной слез безутешных?

В чем причина печали большой?

 

Молодой господин от души

Дарит шелковые платочки, –

 

Как же мне состраданьем к нему

Не проникнуться всей душой?

 

 

Стихотворение второе

 

Жемчужинами и нефритом

Сбегают слезы непослушно,

 

Весь день не нахожу я места,

И день, и ночь душа болит,

 

Глаза напрасно утираю

Я рукавами у подушки,

 

Нет, не унять мне эти слезы,

И вот уж плачу я навзрыд…

 

 

Стихотворение третье

 

О, на нить не нанизать

Всех жемчужин-слез.

 

С берегов Сянцзян исчез

Жен прекрасных след.[1]

 

За окном везде бамбук

Высоко возрос,

 

Сохранятся ли следы

Слез моих иль нет?

 

Вдруг Дайюй обдало жаром. Она подошла к зеркалу, отдернула парчовую занавеску и увидела, что щеки ее порозовели, как цветок персика. Дайюй и не подозревала, что это начало смертельной болезни!

Она отошла от зеркала, снова легла в постель. Из головы не шла мысль о платочках.

Но об этом речь впереди.

 

Когда Сижэнь пришла к Баочай, той дома не оказалось, она ушла проведать свою мать. Сижэнь сочла неудобным возвращаться с пустыми руками и решила ее дождаться. Уже наступил вечер, а Баочай все не возвращалась.

Надобно сказать, что Баочай, хорошо знавшая Сюэ Паня, и сама думала, что это по его наущению кто-то оговорил Баоюя. А после разговора с Сижэнь утвердилась в своих подозрениях. Но Сижэнь рассказала лишь то, что слышала от Бэймина, а тот, в свою очередь, просто строил догадки, поскольку точно ничего не знал. История эта, передававшаяся из уст в уста, была не чем иным, как выдумкой. Что же до Сюэ Паня, то подозрения пали на него лишь потому, что он слыл повесой. На сей раз он был ни при чем.

Возвратившись домой, он поздоровался с матерью и как ни в чем не бывало спросил Баочай:

– Ты не знаешь, сестра, за что наказали Баоюя?

Тетушка Сюэ очень страдала из-за случившегося и, возмущенная вопросом сына, процедила сквозь зубы:

– Бессовестный негодяй! Сам все подстроил, а теперь спрашиваешь?

– Я?! Что я подстроил?! – вскипел Сюэ Пань.

– Еще притворяется, будто ничего не знает! – не унималась тетушка. – Все говорят, что это дело твоих рук!

– А если скажут, что я убил человека, вы тоже поверите? – вскричал Сюэ Пань.

– Успокойся, – промолвила тетушка Сюэ, – даже твоей сестре это известно! Напраслины мы на тебя не станем возводить!

– Не шумите вы, – принялась их урезонивать Баочай, – рано или поздно выяснится, где черное, где белое!