Ожидая явления благоуханной души, Уэр принимает незаслуженные знаки благосклонности;

рассчитавшись с долгами в бренном мире, Инчунь возвращается в мир истинного начала

 

Итак, Баочай позвала Сижэнь и стала расспрашивать о Баоюе. Опасаясь, как бы Баоюй снова не заболел, она нарочно завела разговор о последних минутах Дайюй.

– У каждого есть желания и чувства, но после смерти они исчезают, – говорила Баочай, – после смерти человек уже совсем не такой, каким был при жизни. К тому же барышня Линь вступила в сонм бессмертных; разве захочет она вновь явиться в наш мир, зная, что люди хуже тварей?! О ней много думают, тревожат ее душу, вот она и беспокоит людей.

Баочай говорила громко, чтобы слышал Баоюй.

Сижэнь это поняла и тоже громко ответила:

– Вы правы! Если бы дух барышни Линь Дайюй обитал в саду, он хоть раз явился бы нам во сне! Ведь мы с ней дружили.

Баоюй слышал их разговор и задумался: «И в самом деле странно! Ведь не проходит дня, чтобы я не вспомнил о ней. Почему же она ни разу мне не приснилась? Она, наверное, вознеслась на Небо и поняла, что я невежда и недостоин общаться с небожителями. Буду нынче спать в передней, может быть, она явится, – ведь я побывал в саду, и она должна понять мои чувства! Непременно спрошу, где она обитает, и буду приносить ей жертвы! А если опять не явится мне во сне, значит, считает, что я хуже твари. Придется тогда ее забыть!»

Решив так, Баоюй заявил:

– Я буду спать сегодня в передней, пусть мне никто не мешает.

Баочай согласилась, но при этом сказала:

– Только выбрось из головы всякие глупости. Видел, как матушка твоя волновалась? Дара речи лишилась, когда узнала, что ты ходил в сад! Ты совершенно не бережешь свое здоровье, а бабушка нас винит, будто мы плохо о тебе заботимся!

– Зачем так говорить! – отозвался Баоюй. – Ладно, ты устала, иди спать! А я посижу немного и приду!

Баочай поверила и нарочно сказала:

– Я ложусь спать, пусть тебе прислуживает барышня Сижэнь!

Дождавшись, когда Баочай улеглась, он приказал Сижэнь и Шэюэ постелить ему и посмотреть, уснула ли жена. Баочай притворилась спящей.

Тогда Баоюй сказал Сижэнь:

– И ты иди спать, я больше не буду расстраиваться. Помоги только лечь и не тревожь меня.

Сижэнь помогла ему лечь, поставила рядом с постелью чай и ушла во внутреннюю комнату, притворив дверь. Там она долго возилась, будто собираясь ложиться, а сама чутко прислушивалась к тому, что делает Баоюй, чтобы, если понадобится, выйти к нему.

Как только Сижэнь ушла, Баоюй попросил удалиться двух служанок, которых оставили бодрствовать возле него, сел на постели, помолился и лег.

Он долго не спал, но в конце концов сон сморил его. Проснулся он на рассвете и, протирая глаза, с грустью подумал, что так и не увидел Дайюй во сне.

– Поистине, – со вздохом проговорил он, –

 

Долго тянется год в разлуке,

Ты ушла, а я все живу,

И ни разу твоя душа

Не являлась ко мне во сне.

 

Баочай всю ночь не сомкнула глаз и, услышав, что сказал Баоюй, не удержалась, чтобы не заметить:

– До чего же ты неосторожен в выборе выражений. Будь жива сестрица Линь, непременно рассердилась бы на тебя!

Баоюю стало неловко, он пошел к жене и стал оправдываться:

– Я хотел к тебе прийти, но не заметил, как уснул.

– А мне все равно, – пожала плечами Баочай.

Сижэнь тоже всю ночь не спала и теперь, услышав, что молодые разговаривают, поспешила налить им чаю.

Вскоре пришла служанка от матушки Цзя.

– Как спал второй господин Баоюй? – осведомилась она и сказала: – Старая госпожа просит его жену поскорее одеться и прийти к ней.

– Передай старой госпоже, что Баоюй спал спокойно, а жена его сейчас придет, – ответила Сижэнь.