И хладную душу терзает печаль.

 

Когда легковерен и молод я был,

Младую гречанку я страстно любил;

 

Прелестная дева ласкала меня,

Но скоро я дожил до черного дня.

 

Однажды я созвал веселых гостей;

Ко мне постучался презренный еврей;

 

"С тобою пируют (шепнул он) друзья;

Тебе ж изменила гречанка твоя".

 

Я дал ему злата и проклял его

И верного позвал раба моего.

 

Мы вышли; я мчался на быстром коне;

И кроткая жалость молчала во мне.

 

Едва я завидел гречанки порог,

Глаза потемнели, я весь изнемог...

 

В покой отдаленный вхожу я один...

Неверную деву лобзал армянин.

 

Не взвидел я света; булат загремел...

Прервать поцелуя злодей не успел.

 

Безглавое тело я долго топтал

И молча на деву, бледнея, взирал.

 

Я помню моленья... текущую кровь...

Погибла гречанка, погибла любовь!

 

С главы ее мертвой сняв черную шаль,

Отер я безмолвно кровавую сталь.

 

Мой раб, как настала вечерняя мгла,

В дунайские волны их бросил тела.

 

С тех пор не целую прелестных очей,

С тех пор я не знаю веселых ночей.

 

Гляжу, как безумный, на черную шаль,

И хладную душу терзает печаль.