Как я сказала, миссис Лейднер сама провела меня по зданию и в конце концов поселила меня в моей комнате, выразив надежду, что я буду чувствовать себя удобно и ни в чем не буду нуждаться.

Комната была довольно мила, хотя и просто обставлена: кровать, комод, умывальник и стул.

— Бой приносит теплую воду перед ленчем и обедом, естественно, и утром. Если вам потребуется вода в какое-то другое время, выйдите наружу, хлопните в ладоши и, когда подойдет бой, скажите jib mai, har[LQ]. Как, запомните?

Я сказала, что да, и, немного запинаясь, повторила фразу.

Правильно. И уверенным громким голосом. Арабы не воспринимают ничего, сказанного «обычным английским голосом».

Языки — забавная вещь, — сказала я. — Кажется, что не может быть такой массы языков.

Миссис Лейднер улыбнулась.

— В Палестине есть храм, в котором молитва господня написана, насколько я помню, на девяноста различных языках.

Что вы! Я должна написать об этом моей старой тете. Ей будет интересно, — сказала я.

Миссис Лейднер потрогала кувшин и таз, машинально немного подвинула мыльницу.

Я надеюсь, у вас здесь все будет благополучно, и вы не будете скучать, — сказала она.

Я редко скучаю, — заверила я ее. — Жизнь не настолько длинна, чтобы скучать.

Она не ответила, продолжала, задумавшись, забавляться с умывальником. Вдруг она остановила взгляд своих темно-фиолетовых глаз на моем лице.

— Что именно сказал вам, сестра, мой муж?

Известно, что отвечают на такие вопросы.

— Я поняла с его слов, что вы немного переутомились, вот и все, бойко сказала я. — И что вы просто хотите, чтобы кто-то заботился о вас и избавил от лишних хлопот.

Она задумчиво наклонила голову.

— Да, — сказала она, — это совершенно верно.

Это было несколько загадочно, но я не собиралась расспрашивать. Вместо этого я сказала:

— Я надеюсь, вы позволите мне помочь вам, в чем потребуется, по дому. Вы не должны давать мне бездельничать.

Она слегка улыбнулась:

— Спасибо, сестра.

Затем она села на кровать и, к некоторому моему удивлению, начала довольно обстоятельный допрос. Я говорю «к некоторому удивлению», потому что с первот взгляда на нее я определила, что миссис Лейднер — леди. А леди, судя по моему опыту, очень редко проявляют интерес к частной жизни людей.

Но миссис Лейднер, казалось, стремилась узнать все, касающееся меня. Где я училась и когда. Отчего меня потянуло на Восток. Почему доктор Райлли меня рекомендовал. Она далее спросила меня, бывала ли я в Америке и нет ли у меня в Америке родственников. Один или два вопроса, которые она мне задала, показались мне совершенно бессмысленными, но их значение я поняла позже.