Гарри показалось, что его хлестнуло самой большой плетью взбесившейся ивы. Вдруг

узнают, что мистер Уизли заколдовал этот автомобиль? Что тогда будет? Как же он раньше

не подумал об этом!

— Осматривая парк, — продолжал Снегг, — я обнаружил, что был нанесён

значительный ущерб бесценной Гремучей иве, редчайшему экземпляру подвида плакучих

ив.

— Эта ваша Гремучая ива нанесла нам куда больший ущерб! — выпалил Рон.

— Молчать! — опять рявкнул Снегг. — К моему огромному сожалению, вы не на моём

факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду приведу тех, кто обладает

этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь.

Гарри и Рон, побледнев, взирали с отчаянием друг на друга. Гарри больше не чувствовал

голода. Его мутило, и он старался не смотреть на банку, стоявшую на полке над столом

Снегга: там плавало в зелёной жидкости что-то большое и осклизлое. Если Снегг пошёл за

профессором МакГонагалл, возглавляющей факультет Гриффиндор, послабления не жди.

Она, конечно, человек более справедливый, чем Снегг, но тоже очень строгая.

Через десять минут Снегг вернулся и, разумеется, в сопровождении профессора

МакГонагалл. Гарри довелось несколько раз видеть её рассерженной, но то ли он забыл,

какие у неё бывают тонкие губы в гневе, то ли такой сердитой на его глазах она никогда не

была. Войдя в кабинет, она тотчас взмахнула волшебной палочкой, мальчишки в страхе

отпрянули, но она только разожгла в камине огонь, который тут же ободряюще загудел.

— Садитесь, — предложила она.

Оба опустились на стулья поближе к огню.

— Теперь рассказывайте! — потребовала МакГонагалл, сердито поблёскивая очками.

И Рон пустился описывать их злоключения, начав с барьера, который отказался впустить

их на волшебную платформу.

— … у нас просто не было другого выхода, госпожа профессор, мы никак не могли

попасть на наш поезд.

— А почему вы не послали письмо с совой? У тебя ведь была сова? — Профессор строго

посмотрела на Гарри.

Гарри опустил голову: именно так они должны были поступить.

— Я… я не подумал…

— Это яснее ясного.

В дверь постучали, и Снегг, излучая счастье, отпер её. В кабинет вошёл директор школы,

профессор Дамблдор.

Гарри сжался в комок. Вид у Дамблдора был на редкость серьёзный. Он глядел на ребят,

повесив крючковатый нос. И Гарри вдруг захотелось очутиться с Роном в тёмном парке под

градом ударов Гремучей ивы.

После продолжительного молчания Дамблдор наконец сказал:

— Сделайте милость, объясните всё-таки, почему вы так поступили.

Уж лучше бы он закричал на них, такое разочарование прозвучало в его голосе.

Гарри почему- то не мог смотреть в глаза директору и рассказывал не ему, а своим

коленкам. Он подробно описал всё, умолчав об одном — что заколдованный автомобиль

принадлежит мистеру Уизли. По его рассказу получалось, что им с Роном повезло: на

привокзальной стоянке оказался летучий автомобиль. Он сразу понял, Дамблдор не поверил

ему, хотя и ничего не расспрашивал. Наконец Гарри закончил печальную повесть —

директор школы продолжал молча взирать сквозь очки на жалких подсудимых.

— Мы пойдём собирать вещи, — совсем тихо вымолвил Рон.

— Это вы о чём, Рональд Уизли? — сурово вопросила профессор МакГонагалл.

— Вы ведь хотите исключить нас из школы? — Гарри бросил быстрый взгляд на

Дамблдора.

— Не сегодня, мистер Уизли, — ответил директор. — Но я делаю вам обоим последнее

предупреждение. Вы совершили очень серьёзный проступок. Я сегодня же напишу вашим

семьям. И если подобное повторится, буду вынужден вас исключить.