Дамблдор секунду- другую молчал. А Гарри вспомнились слова мистера Уизли, что

Дамблдор не очень-то рад такой охране.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И

пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть

Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё

фокусами, не помогут даже мантии- невидимки. — Последние слова он произнёс как бы

между прочим, а Гарри с Роном переглянулись. — Дементоров тщетно умолять, тщетно

просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода

причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми

старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами

опасной игры.

Перси, сидевший недалеко от Гарри, снова выпятил грудь и горделиво огляделся.

Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не

шелохнулся, не произнёс ни слова.

— Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух

наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился

занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств.

Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Горячо

хлопали только те, кто ехал сегодня в одном купе с профессором Люпином, включая Гарри.

Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.

— Посмотри на Снегга, — шепнул на ухо Гарри Рон.

Профессор Снегг, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора

Люпина. Все знали, что Снегг давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но даже

Гарри, ненавидевший Снегга, был поражён тем, как исказилось его худое, землистого цвета

лицо. В нём читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри

хорошо знал это его выражение. Оно появлялось в лице Снегга всякий раз, как он смотрел

на Гарри.

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли

жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш

специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал

прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и

ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился

принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Гарри, Рон и Гермиона не поверили своим ушам. И тут же присоединились к буре

аплодисментов, которые были особенно сильны за столом гриффиндорцев. Гарри подался

вперёд, чтобы лучше видеть Хагрида. Лесничий был красный как свёкла, глядел, опустив

глаза, на свои огромные ручищи, а в его чёрной всклокоченной бороде играла широкая

довольная улыбка.

— Как же это мы не догадались! — ударил кулаком по столу Рон. — Кто ещё мог

рекомендовать нам эту кусачую книгу?

Гарри, Рон и Гермиона последние кончили хлопать. Дамблдор заговорил опять, и друзья

увидели, что Хагрид вытирает глаза скатертью.

— Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А

теперь будем праздновать!

Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьём. Гарри почувствовал, что умирает

от голода, и положил себе на тарелку всё, до чего мог дотянуться.

Пир был хоть куда! Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Но

Гарри и его друзья не могли дождаться, когда праздник кончится, — так им хотелось

поговорить с Хагридом. Они знали, как много означает для него должность преподавателя.

Ведь у него даже не было диплома волшебника. На третьем курсе его безвинно исключили

из школы за преступление, которое он не совершал. Гарри и Рон с Гермионой в прошлом

году вернули ему доброе имя.

Наконец последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд и Дамблдор

намекнул всем, что пора идти спать. Друзья сейчас же бросились к Хагриду.

— Хагрид, поздравляем! — воскликнула Гермиона, когда они очутились у

преподавательского стола.

— Привет, привет всем троим, — ответил Хагрид, вытирая салфеткой с лица пот. — Не

верится! Великий человек Дамблдор… Пришёл ко мне в хижину… сразу, как профессор

Кеттлберн сказал, что больше не может… Я так об этом мечтал всю жизнь…

Чувства переполнили его, и он спрятал лицо в салфетку. Подошла профессор

МакГонагалл и погнала всех спать.

Гарри, Рон и Гермиона вместе со всеми гриффиндорцами, сытые сверх меры и усталые,

поднялись по мраморной лестнице, свернули в один коридор, другой, поднялись по сотне

ступенек и очутились наконец у своей башни. Полная Дама в розовом платье спросила у них

пароль.

— Входите, входите, — раздался из-за спин голос Перси. — Новый пароль — «Фортуна

Майор»!

— Опять я не запомню, — чуть не плакал Невилл Долгопупс. Он вечно забывал пароли.

Вошли в гостиную, девочки пошли в свои спальни по одной лестнице, мальчики — по

другой. Гарри поднимался по винтовой лестнице с одним чувством: какое счастье, что он

опять здесь. Вошли в такую знакомую круглую спальню, вот и пять кроватей под пологами

на четырёх столбиках. Гарри подошёл к своей. Наконец-то он дома.