В четверг ровно в восемь вечера Гарри вышел из башни Гриффиндора и направился в

кабинет истории магии. Там было темно и пусто, он достал палочку и зажёг лампы. Через

пять минут в кабинет вошёл профессор Люпин и водрузил на стол профессора Бинса

большой ящик.

— Что это? — спросил Гарри.

— Ещё один боггарт, — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я два дня прочёсывал

замок. И мне повезло: в шкафу у мистера Филча нашёл вот этого. Заменит нам дементора.

Увидит тебя и сразу превратится в монстра, так что мы сможем на нём практиковаться. А в

перерывах между занятиями боггарт будет жить в моём кабинете; у меня там есть один

шкаф, который придётся ему по вкусу. Жаловаться не будет.

— Хорошо, — кивнул Гарри и, пытаясь скрыть волнение, изобразил, что очень

обрадовался найденной замене.

— Итак… — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав

Гарри, чтобы он сделал то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить,

Гарри, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется

заклинание Патронуса.

— А как оно действует? — занервничал Гарри.

— Если всё сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. —

Патронус — что- то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем,

антидементор.

Гарри вдруг ясно представил себе, как он съёжился за гигантской фигурой, сжимающей

в руке огромную дубину.

— Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры

пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не

знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, —

продолжил профессор Люпин. — Однако я должен предупредить, что заклинание может

оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным

волшебникам.

— А на что похож Патронус? — полюбопытствовал Гарри.

— У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин.

— А как вы его вызываете?

— Надо сосредоточиться на одном-единственном, самом счастливом воспоминании и

произнести магические слова, — объяснил профессор.

Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание.

Разумеется, семейство Дурслей не подарило ему ни одной счастливой минуты. А что было

самое приятное в Хогвартсе? Ну, конечно, первый полёт на метле!

— Есть, — произнёс он, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое

ощущение.

— А теперь слова… — Люпин прокашлялся. — Экспекто патронум!

— Экспекто патронум, — чуть не задыхаясь, проговорил Гарри. — Экспекто патронум.

— Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил Люпин.

— Д-да… — Гарри как можно быстрее вернулся мыслями к первому полёту на метле. —

Экспекто патроно… нет, патронум… извините… экспекто патронум, экспекто патронум.

Внезапно из волшебной палочки вырвалось что-то похожее на струю серебристого газа.

— Вы видели? — обрадовался Гарри. — Видели? У меня получилось!

— Очень хорошо, — улыбнулся Люпин. — Ну что ж, ты готов опробовать заклинание на

дементоре?

— Да, — ответил Гарри, стиснув в руке волшебную палочку.

Он вышел на середину кабинета и попытался сосредоточиться на полёте, но что- то

мешало ему… В любой миг он может снова услышать мамин голос… Нельзя об этом

думать, иначе он услышит её, а он не хочет этого… Или всё же хочет?

Люпин взялся за крышку ящика и рывком поднял её.

Из ящика медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повёрнуто к

Гарри, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и

погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к нему. И на Гарри накатилась волна

ледяного холода…

— Экспекто патронум! — завопил он. — Экспекто патронум! Экспекто.

Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове

эхом отдавались крики матери, и звучали они куда громче, чем раньше.

«Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно…»

«Отойди… Отойди, девчонка…»

— Гарри! — позвал откуда-то голос.

Гарри вернулся в реальность. Он лежал на полу ничком. В комнате горел свет. И ему

даже не надо было спрашивать о том, что случилось.

— Извините, — прошептал он, садясь. Пот, обильно выступивший на лбу, застилал

глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Люпин.

— Ничего… — ответил Гарри. Ухватившись за ближайший стол, кое-как встал на ноги и

прислонился к нему.

— Съешь. — Люпин протянул ему шоколадную «лягушку». — Надо съесть перед

следующей попыткой. Я знал, что с первого раза не получится. Более того, я был бы крайне

удивлён, если бы получилось.

— Хуже, чем тогда, — проговорил Гарри, откусывая у «лягушки» голову. — В тот раз её

голос был громче. И ещё голос Волан-де-Морта…

Лицо Люпина заметно побледнело.