– Здоровье у тебя слабое, – улыбнулась тетушка Сюэ, – ты вечно мерзнешь. Вот

о тебе и позаботились! Что же тут плохого?
– Вы ничего не знаете, тетя! – возразила Дайюй. – Хорошо, что я у вас! А други

е на вашем месте обиделись бы! Неужели у людей не найдется грелки и надо п

рисылать ее из дому? Что они чересчур заботливы, это ладно. Но ведь меня мо

гут счесть избалованной?
– Ты слишком мнительна! – заметила тетушка Сюэ. – Мне такое даже в голову н

е пришло бы!
Баоюй выпил уже три кубка, и мамка Ли попыталась его остановить. Но где та

м! Баоюй был в прекрасном расположении духа, беседовал с сестрами, шутил,

смеялся.
– Дорогая няня, – сказал он с обидой в голосе, – я выпью еще два кубка, и все.
– Смотри! – сказала мамка Ли. – Отец дома и в любую минуту может спросить

тебя о занятиях!
Баоюй, раздосадованный, поставил кубок на стол и опустил голову.
– Не порть всем настроение, – проговорила Дайюй. – Позовет отец, скажешь, ч

то тетушка задержала. Няня говорит это просто так, чтобы нас позабавить!
Она легонько подтолкнула Баоюя и процедила сквозь зубы:
– Не обращай внимания на эту старую каргу! Будем веселиться как нам нравитс

я!
Мамка Ли, хорошо знавшая характер Дайюй, стала ей выговаривать:
– Барышня Линь, чем подстрекать его, лучше бы удержала. Тебя он, пожалуй, п

ослушается.
– Я не стану ни подстрекать его, ни удерживать, – с холодной усмешкой возраз

ила Дайюй. – А ты слишком уж осторожна, няня! Бабушка никогда не отказывае

т ему в вине, и если он у тетушки выпьет немного лишнего, ничего страшного,

я думаю, не случится. Или ты считаешь тетушку чужой?
– Право же, каждое слово барышни Линь острее ножа! – сдерживая раздражен

ие, шутливым тоном произнесла мамка Ли.
– Совершенно верно! – смеясь, сказала Баочай, ущипнув Дайюй за щеку. – Стои

т этой Чернобровке открыть рот, и тогда хоть злись, хоть смейся!
– Не бойся, мой мальчик! – успокаивала Баоюя тетушка Сюэ. – Раз уж ты здесь,

я угощу тебя на славу! И не принимай все так близко к сердцу, не огорчай меня!

Ешь спокойно, я тебя в обиду не дам. А опьянеешь, заночуешь у нас. – И тетушк

а Сюэ приказала служанкам: – Подогрейте еще немного вина. Мы с тобой выпь

ем еще по два кубка, – снова обратилась она к Баоюю, – а потом будем ужинать

.
Баоюй повеселел, а мамка Ли сказала служанкам:
– Вы тут присматривайте за ним. А я только переоденусь и сразу вернусь. – Рас

строенная, она попросила тетушку Сюэ: – Госпожа, не позволяйте ему пить ли

шнее…
Не успела мамка Ли уйти, как взрослые служанки улизнули. Остались две дево

чки – они изо всех сил старались угодить Баоюю.
Вскоре тетушка Сюэ приказала подать ужин, а вино унести. Баоюй без всякого

удовольствия съел немного куриного супа с маринованными ростками бамбука

и выпил отвар отборного осеннего риса. После ужина Баоюй и Дайюй утолил

и жажду несколькими чашечками чая. Теперь тетушка Сюэ больше не беспокои

лась.
Сюэянь и остальные служанки уже поели и дожидались Дайюй и Баоюя.
Дайюй встала и решительно заявила:
– На сегодня, пожалуй, хватит. – И обратилась к Баоюю: – Пойдем?
Баоюй прищурился и снова поглядел на нее:
– Пойдем!
Они стали прощаться со всеми. Девочка служанка подала Баоюю широкополую

, из красного войлока, шляпу от снега. Баоюй приказал служанке надеть ему шл

япу и наклонил голову. Служанка встряхнула шляпу и нахлобучила Баоюю по са

мые брови.
– Постой, что же ты делаешь! Дура! Поучилась бы у других! Дай ка я сам!
– Подойди ко мне, я надену! – предложила Дайюй.
Осторожно придерживая маленькую шапочку с красными бархатными кистями

на голове Баоюя, Дайюй аккуратно надела шляпу так, чтобы остались видны п

овязка на лбу, заколка для волос и кисти.
– Теперь можешь надевать плащ! – заявила она, оглядев Баоюя.
Баоюй набросил плащ.
– Подождал бы, пока вернутся твои няни, – заметила тетушка Сюэ.
– Не хватало еще, чтобы я их ждал! – возмутился Баоюй. – Пойдут служанки, и

ладно.
Но тетушка Сюэ все же дала им в провожатые еще двух девушек.
Извинившись перед тетушкой Сюэ за доставленные ей хлопоты, Баоюй и Дай

юй отправились к матушке Цзя. Та еще не ужинала и очень обрадовалась их пр

иходу. Заметив, что Баоюй захмелел, она велела ему идти к себе отдыхать, а слу

жанкам приказала хорошенько за ним присматривать. Потом вдруг вспомнила

о провожатых Баоюя и спросила:
– Что это не видно мамки Ли?
Баоюй и Дайюй побоялись сказать, что она расстроилась и потому ушла, и отв

етили:
– Она нас проводила, а потом неожиданно отлучилась по каким то делам.
– Стоит ли о ней спрашивать? – сказал Баоюй. – Не будь ее, я прожил бы по кр

айней мере на два дня дольше!
Он круто повернулся и, слегка пошатываясь, ушел. В комнате у себя он увидел

на столике тушь и кисти.
– Хорош! – принялась упрекать его Цинвэнь. – Велел мне растереть тушь, с утр

а с жаром взялся за работу, написал три иероглифа, а потом бросил все и ушел!

Обманул меня, заставил прождать целый день! Ну ка, садись и пиши, пока не и

спишешь всю тушь!
Только сейчас Баоюй вспомнил, что произошло утром, и рассмеялся:
– Где же иероглифы, которые я написал?
– Да он пьян! – ахнула Цинвэнь. – Ведь, уходя во дворец Нинго, ты сам велел м

не наклеить их над воротами. Я побоялась, что другие не справятся, и сделала

это сама, взобравшись на высокую лестницу. До сих пор руки от мороза как дер

евянные!
– Подойди ко мне, я их погрею, – улыбнулся Баоюй.
Он взял Цинвэнь за руки, и они стали любоваться иероглифами, приклеенным

и над входом.
Пришла Дайюй.
– Милая сестрица, – обратился к ней Баоюй, – скажи честно, какой из иероглиф

ов написан искусней?
Дайюй подняла голову, прочла: «Двор Наслаждения пурпуром» – и с улыбкой с

казала:
– Все три прекрасно написаны! Неужели это ты написал? Завтра напиши для м

еня.
– Опять надо мной смеешься! – с обидой произнес Баоюй и спросил: – Где сест

ра Сижэнь?
Цинвэнь что то буркнула и кивнула головой в сторону кана. Баоюй обернулся и

увидел Сижэнь, она как была в одежде, так и уснула.
– Вот это да! Рано же улеглась спать! – Он засмеялся и снова повернулся к Цин

вэнь: – Сегодня во дворце Нинго на завтрак были пирожки из соевого теста. Я

вспомнил, что ты их очень любишь, и попросил жену господина Цзя Чжэня пр

ислать несколько штук сюда, будто бы для меня. Ты не видела, где они?
– Лучше не вспоминай об этом! – прервала его Цинвэнь. – Как только пирожки

принесли, я сразу поняла, что это для меня. Но есть не хотелось, и я поставила

их вон там. Затем пришла мамка Ли, увидела и говорит: «Баоюй, пожалуй, не б

удет есть. Дай лучше я отнесу их внуку». И велела отнести их к ней домой.
Пока они беседовали, Цяньсюэ подала чай.
– Сестрица Линь, выпей чаю, – сказал Баоюй.
Все расхохотались.
– Барышня Линь Дайюй давно ушла!
Баоюй выпил полчашки и обратился к Цяньсюэ:
– Ты заварила утром чай «кленовая роса», а я сказал, что этот чай надо заварив

ать три четыре раза, чтобы у него был настоящий цвет. Зачем же ты заварила н

овый?
– Тот, что я заварила утром, выпила няня Ли, – объяснила Цяньсюэ.
Баоюй в сердцах швырнул на пол чашку, которую держал в руках; чашка разбил

ась, осколки со звоном полетели в разные стороны, и брызги чая попали Цяньс

юэ на юбку.
– Она такая же служанка, как и ты! – вскочив с места, Баоюй обрушился на Цян

ьсюэ. – А вы все ходите перед ней на задних лапках! Всего несколько дней корм

ила меня своим молоком, а теперь так зазналась, что считает себя чуть ли не вы

ше моих предков! Вон ее, вон! Всем только легче станет!
Он заявил, что сейчас же пойдет к матушке Цзя и обо всем доложит.