Цинь Банъе и его сын ждали письма от семьи Цзя с сообщением о начале занят

ий в школе. Баоюю так не терпелось поскорее встретиться с Цинь Чжуном, что

он решил идти в школу через три дня, о чем и не замедлил известить своего др

уга.
В тот день, едва проснувшись, Баоюй увидел, что Сижэнь, которая уже успела

собрать книги, кисти для письма и другие школьные принадлежности, сидит гр

устная и задумчивая на краю его постели. Когда она стала помогать Баоюю при

водить себя в порядок, он спросил:
– Дорогая сестра, почему ты невесела? Неужели думаешь, что из за школы я все

х вас забуду?
– Не говори ерунды! – одернула его Сижэнь. – Ученье – дело хорошее! Кто не у

чится, напрасно живет на свете. Об одном тебя прошу: во время чтения пусть в

се твои мысли будут заняты книгой, в свободное время – мыслями о доме. И см

отри, не балуйся с мальчишками. Узнает отец, спуску не даст! Учись, но не над

рывайся, не то, как говорится, схватишь большой кусок, а не проглотишь. Берег

и здоровье!
Слушая Сижэнь, Баоюй согласно кивал.
– Твой халат на меху я упаковала и отдала слугам, – продолжала Сижэнь. – Над

енешь его, если будет холодно, в школе – не дома, там некому о тебе позаботить

ся. Грелки для рук и для ног я тоже отправила, требуй, когда понадобятся. Слуг

и ленивы – не спросишь – они только рады. Так и замерзнуть недолго.
– Не беспокойся, все будет в порядке, – сказал Баоюй. – А вы не скучайте, ходит

е почаще гулять с сестрицей Линь Дайюй.
Пока они разговаривали, Баоюй оделся, собрался, и Сижэнь стала его торопить

: надо было пойти к матушке Цзя, отцу и госпоже Ван.
Поговорив еще с Цинвэнь и Шэюэ, Баоюй наконец отправился к матушке Цзя,

выслушал ее наставления, попрощался с госпожой Ван и пошел к отцу.
Цзя Чжэн сидел у себя в кабинете и болтал с молодыми людьми – приживальщ

иками, когда вошел Баоюй, справился о здоровье и сообщил, что собирается в

школу.
Холодная язвительная усмешка скользнула по губам Цзя Чжэна:
– Собираешься в школу? Мне стыдно слышать от тебя эти слова. Лучше бы сказ

ал, что собираешься развлекаться, – было бы вернее! Смотрю я на тебя и дума

ю: ты оскверняешь пол, на котором стоишь, и дверь, которой касаешься!
– Уж очень вы строги с ним! – рассмеялись гости, вставая. – Если ваш сын про

явит усердие в занятиях, то, глядишь, годика через два три прославится. Не буд

ет же он вести себя как в прежние годы. А ты, братец, не медли, – обратились

они к Баоюю, – время близится к завтраку.
И тотчас двое слуг под руки вывели Баоюя.
– Эй, кто там из слуг сопровождает Баоюя? – крикнул Цзя Чжэн.
Снаружи отозвалось сразу несколько голосов, и на пороге появилось не то трое

, не то четверо рослых детин: они опустились на колени, справились о здоровь

е Цзя Чжэна. В одном из них Цзя Чжэн узнал Ли Гуя, сына кормилицы Баоюя,

мамки Ли, и обратился к нему:
– Ты давно сопровождаешь Баоюя в школу. Чем он там занимается? Учится озо

рству и слушает всякие пустые истории? Погодите, доберусь я до вас! Сначала

с тебя шкуру спущу, а потом и с моим негодником рассчитаюсь!
Перепуганный Ли Гуй снял шапку, отвесил земной поклон, пробормотал: «Слу

шаюсь» – и сказал:
– Старший брат Баоюй выучил три раздела из «Шицзина»  до какой то там пес

ни: «Оленей, оленей вдали слышен зов, там лотосов листья и ряска прудов» . Я

правду говорю!
Все так и покатились со смеху. Цзя Чжэн тоже не сдержал улыбки и промолвил:
– Он может выучить еще тридцать разделов «Шицзина». Это будет все равно ч

то, «заткнув уши, красть колокол», – толку никакого, один обман! Так что пойди

справься о здоровье господина учителя и передай ему от меня: «Толкуя „Шицзи

н“ и другие древние тексты, не следует рассказывать всякие пустые истории. П

режде всего надо выучить „Четверокнижие“ – это самое важное».
Ли Гуй еще раз произнес: «Слушаюсь» – и, поняв, что разговор окончен, подня

лся с колен и вышел.
Баоюй в это время стоял в одиночестве за воротами, слушал затаив дыхание и

ждал, когда выйдут слуги, чтобы отправиться в школу.
Ли Гуй отряхнул на себе одежду и сказал Баоюю:
– Слышал, брат? Грозятся с нас шкуру спустить! В других домах провожатые хо

зяина в почете, а мы вот из за тебя терпим понапрасну ругань и побои. Хоть б

ы пожалел нас!
– Не обижайся, дорогой братец, – улыбнулся Баоюй, – я как нибудь тебя угощу.
– Эх, молодой господин, да разве смеем мы на это надеяться? – со вздохом про

изнес Ли Гуй. – Слушался бы нас, и то ладно.
Подошли к дому матушки Цзя. Цинь Чжун был уже там и беседовал с ней. Обм

енявшись приветствиями, мальчики простились со старой госпожой.
Затем Баоюй побежал попрощаться с Дайюй. Она как раз наряжалась перед зер

калом. Узнав, что Баоюй идет в школу, Дайюй с улыбкой сказала:
– Вот и прекрасно! Думаю, на сей раз ты «сломаешь коричную ветку в Лунном

дворце» . Проводить тебя я, к сожалению, не могу.
– Подожди, милая сестрица, пока я вернусь с занятий, – сказал Баоюй, – мы вм

есте поужинаем и приготовим для тебя румяна.
Они поболтали еще немного, и Баоюй собрался уходить.
– Что же ты не идешь попрощаться с сестрой Баочай? – спросила Дайюй.
Баоюй ничего не ответил, лишь засмеялся и вместе с Цинь Чжуном отправился

в школу.
Бесплатная домашняя школа находилась неподалеку от дома и была создана ос

нователем рода, прадедом Баоюя. В ней, как уже говорилось выше, учились дет

и из бедных семей, состоявших в родстве с Цзя. Все члены рода, занимавшие ч

иновничьи должности, обязаны были вносить деньги на содержание школы. У

чителем обычно назначался самый пожилой и добродетельный человек в семь

е.