- Кум, Данило! Кум! Христос воскресе!

- Воистину воскресе! - слышался звучный чмок поцелуя: двое казаков, разглаживая усы, глядели друг на друга, улыбались, хлопали один одного по плечу.

Рядом другой разговор:

- Нам и разговеться не пришлось...

- Да ить вы же большевики, какое вам разговенье?

- Ну-к что ж, большевики большевиками, а в бога веруем.

- Хо! Брешешь?

- Истинный бог!

- А крест носишь?

- А вот он. - И здоровый широколицый красногвардеец-казак, топыря губы, расстегивал ворот гимнастерки, доставал висевший на бронзово-волосатой груди позеленевший медный крест.

Старики с вилами и топорами из отрядов по поимке "бунтовщика Подтелкова" изумленно переглядывались:

- А гутарили, будто вы отреклись от веры Христовой.

- Вроде вы уж сатане передались...

- Слухи были, будто грабите вы церкви и попов унистожаете.

- Брехня! - уверенно опровергал широколицый красногвардеец. - Брехню вам всучивают. Я перед тем как из Ростова выйтить, в церкву ходил и причастие принимал.

- Ска-а-ажи на милость! - Какой-то мозглявенький старичишка, вооруженный пикой с отпиленным наполовину древком, обрадованно хлопал руками.

Оживленный говор гудел по улице и дворам. Но через полчаса несколько казаков, из них один вахмистр Боковской станицы, расталкивая сбитые в плотный массив толпы, пошли по улице.

- Кто из отряда Подтелкова - собирайтесь на перекличку! - выкрикивали они.

Подъесаул Спиридонов, в защитной рубахе и защитных погонах, снял фуражку с офицерской кокардой, белевшей как отколотый кусочек рафинада, крикнул, поворачиваясь во все стороны: