Фронт прошел. Отгремели боевые деньки. В последний день пулеметчики 13-го кавполка перед уходом поставили на широкоспинные тавричанские сани моховский граммофон, долго вскачь мылили лошадей по улицам хутора. Граммофон хрипел и харкал (в широкую горловину трубы попадали снежные ошметья, летевшие с конских копыт), пулеметчик в сибирской ушастой шапке беспечно прочищал трубу и орудовал резной ручкой граммофона так же уверенно, как ручками затыльника. А позади серой воробьиной тучей сыпали за санями ребятишки; цепляясь за грядушку, орали: "Дядя, заведи энту, какая свистит! Заведи, дядя!" Двое счастливейших сидели на коленях у пулеметчика, и тот в перерывах, когда не крутил ручки, заботливо и сурово вытирал варежкой младшему парнишке облупленный, мокрый от мороза и великого счастья нос.
Потом слышно было, как около Усть-Мечетки шли бои. Через Татарский редкими валками тянулись обозы, питавшие продовольствием и боевыми припасами 8-ю и 9-ю красные армии Южного фронта.
На третий день посыльные шли подворно, оповещали казаков о том, чтобы шли на сход.
- Краснова атамана будем выбирать! - сказал Антип Брехович, выходя с мелеховского база.
- Выбирать будем или нам его сверху спустют? - поинтересовался Пантелей Прокофьевич.
- Там как придется...
На собрание пошли Григорий и Петро. Молодые казаки собрались все. Стариков не было. Один только Авдеич Брех, собрав курагот зубоскалов, тачал о том, как стоял у него на квартире красный комиссар и как приглашал он его, Авдеича, занять командную должность.
- "Я, говорит, не знал, что вы - вахмистр старой службы, а то - с нашим удовольствием, заступай, отец, на должность..."
- На какую же? За старшего - куда пошлют? - скалился Мишка Кошевой.
Его охотно поддерживали:
- Начальником над комиссарской кобылой. Подхвостницу ей подмывать.
- Бери выше!
- Го-го!..
- Авдеич! Слышь! Это он тебя в обоз третьего разряда малосолкой заведовать.
- Вы не знаете делов всех... Комиссар ему речи разводил, а комиссаров вестовой тем часом к его старухе прилабунился. Шшупал ее. А Авдеич слюни распустил, сопли развешал - слухает...
Остановившимися глазами Авдеич осматривал всех, глотал слюну, спрашивал:
