- Пей, покедова живой! Вот чебачком закуси. Стариками не надо, парнишша, гребовать. Старики - народ умственный! Вам, молодым, ишо учиться у нас надо, как жизню проводить и... ну и как водочку пить, - гундосил другой дедок, с провалившимся носом и разъеденной до десен верхней губой.
Прохор выпил, опасливо косясь на безносого деда. Между второй и третьей кружкой не вытерпел, спросил:
- Прогулял нос, дедушка?
- Не-е-ет, милый! Это от простуды. Ишо с малюшки дюже от простуды хварывал, через это и попортился.
- А я было погрешил на тебя, думаю: не от дурной ли хворости нос осел? Как бы не набраться этой чепухи! - чистосердечно признался Прохор.
Успокоившись дедовым заверением, он жадно припал губами к кружке и уже без опаски и без передышки опорожнил ее до дна.
- Пропадает жизня! Как тут не запьешь? - орал хозяин самогона, плотный и здоровый дед. - Вот привез я двести пудов пшеницы, а с тыщу бросил дома. Пять пар быков пригнал, и придется все это тут кинуть, через Дон ить не потянешь за собой! Все мое нажитое пропадает! Песни играть хочу! Гуляй, станишники! - Старик побагровел, глаза его увлажнились слезами.
- Не кричи, Трофим Иваныч. Москва - она слезам не дюже верит. Живы будем - ишо наживем, - уговаривал гундосый старик приятеля.
- Да как же мне не кричать?! - с исказившимся от слез лицом повышал голос старик. - Хлеб пропадает! Быки подохнут! Курень сожгут красные! Сына осенью убили! Как можно мне не кричать! Для кого наживал? За лето десять рубах, бывало, сопреют на плечах от поту, а зараз остаюся нагий и босый... Пей!
Прохор под разговор съел широкого, как печной заслон, чебака, выпил кружек семь самогону, до того набрался, что с чрезвычайными усилиями встал на ноги.
- Служивый! Защита наша! Хошь, коню твоему зерна дам? Сколько хошь?
- Мешок! - безразличный ко всему окружающему, бормотнул Прохор.
Старик насыпал ему травяной чувал отборного овса, помог поднять на плечо.
- Чувал принеси! Не забудь, ради Христа! - просил он, обнимая Прохора и плача пьяными слезами.
- Нет, не принесу. Говорю - не принесу, значится, не принесу... невесть отчего упорствовал Прохор.
