静静的顿河俄语版第四部第七节（26.6）

 Григорий подошел в упор к говорившему, не разжимая зубов, процедил:

- Таких ты ишо не видал. Сделать из одного тебя двух дураков? Так я сделаю! Да ты не пяться! Это не мой наган, это я у вашего отобрал. На, отдашь ему, да поживей катитесь отседова, пока я бить не начал, а то я с вас скоро шерсти нарву! - Григорий легонько повернул казака, толкнул его к выходу.

- Дать ему взбучки? - раздумчиво спросил дюжий казак с лицом, закутанным верблюжьим башлыком. Он стоял позади Григория, внимательно осматривая его, переступая с ноги на ногу, поскрипывая огромными валенками, подшитыми кожей.

Григорий повернулся к нему лицом и, уже не владея собой, сжал кулаки, но казак поднял руку, дружелюбно сказал:

- Слухай, ты, ваше благородие или как там тебя: погоди, не намахивайся! Мы уйдем от скандалу. Но ты, по нонешним временам, на казаков не дюже напирай. Зараз опять подходит такое сурьезное время, как в семнадцатом году. Нарвешься на каких-нибудь отчаянных - и они из одного тебя не то что двоих - пятерых сделают! Мы видим, что офицер из тебя лихой, и по разговору, сдается мне, вроде из нашего брата ты, так ты уж зараз держи себя поаккуратней, а то греха наживешь...

Тот, у которого Григорий отобрал наган, сказал раздраженно:

- Будет тебе ему акафист читать! Пойдемте в соседнюю хату. - Он первый шагнул к порогу. Проходя мимо Григория, покосился на него, сожалеюще сказал: - Не хочем мы, господин офицер, связываться с тобой, то бы мы тебя окрестили!

Григорий презрительно скривил губы:

- Это ты бы самое и крестил? Иди, иди, пока я с тебя штаны не снял! Крестильщик нашелся! Жалко, что наган твой отдал, таким ухватистым, как ты, не наганы носить, а овечьи чески!

- Пойдемте, ребята, ну его к черту! Не тронь - оно вонять не будет! добродушно посмеиваясь, проговорил один из казаков, не принимавших участия в разговоре.

Ругаясь, грохоча смерзшимися сапогами, казаки толпой вышли в сени. Григорий сурово приказал хозяину:

- Не смей открывать двери! Постучат и уйдут, а нет - разбуди меня.

Верхнечирцы, проснувшиеся от шума, вполголоса переговаривались.

- Вот как рухнулась дисциплина! - сокрушенно вздохнул один из стариков. - С офицером и как, сукины сыны, разговаривают... А будь это в старое время? Их бы на каторгу упекли!

- Разговаривают - это что! Видал, драться намерялись! "Дать ему взбучки?" - говорит один, этот, нерубленная тополина, какой в башлыке. Вот враженяки, какие отчаянные стали!

- И ты им это так простишь, Григорий Пантелевич? - спросил один из казаков.