静静的顿河俄语版第四部第八节（14.5）

 - У нас нету другого выхода. Не сдаваться же нам?

- Да, но что же делать?

Григорий пожал плечами. Он сказал то, что не раз приходило ему на ум, когда он отлеживался тут, на острове:

- Плохая воля все-таки лучше хорошей тюрьмы. Знаете, как говорят в народе: крепка тюрьма, да черт ей рад.

Капарин палочкой чертил на песке какие-то фигуры, после долгого молчания сказал:

- Не обязательно сдаваться, но надо искать какие-то новые формы борьбы с большевиками. Надо расстаться с этим гнусным народом. Вы интеллигентный человек...

- Ну, какой там из меня интеллигент, - усмехнулся Григорий. - Я и слово-то это со трудом выговариваю.

- Вы офицер.

- Это по нечаянности.

- Нет, без шуток, вы же офицер, вращались в офицерском обществе, видели настоящих людей, вы же не советский выскочка, как Фомин, и вы должны понимать, что нам бессмысленно оставаться здесь. Это равносильно самоубийству. Он подставил нас в дубраве под удар и, если с ним и дальше связывать нашу судьбу, - подставит еще не раз. Он попросту хам, да к тому же еще буйный идиот! С ним мы пропадем!

- Так, стало быть, не сдаваться, а уйти от Фомина? Куда? К Маслаку? спросил Григорий.

- Нет. Это такая же авантюра, только масштабом крупнее. Сейчас я иначе смотрю на это. Уходить надо не к Маслаку...

- А куда же?

- В Вешенскую.

Григорий с досадой пожал плечами:

- Это называется - опять за рыбу деньги. Не подходит это мне.

Капарин посмотрел на него остро заблестевшими глазами:

- Вы меня не поняли, Мелехов. Могу я вам довериться?

- Вполне.

- Честное слово офицера?

- Честное слово казака.

Капарин глянул в сторону возившихся у стоянки Фомина и Чумакова и, хотя расстояние до них было порядочное и они никак не могли слышать происходившего разговора, понизил голос:

- Я знаю ваши отношения с Фоминым и другими. Вы среди них - такое же инородное тело, как и я. Меня не интересуют причины, заставившие вас пойти против Советской власти. Если я правильно понимаю, это - ваше прошлое и боязнь ареста, не так ли?

- Вы сказали, что вас не интересуют причины.

- Да-да, это к слову, теперь несколько слов о себе. Я в прошлом офицер и член партии социалистов-революционеров, позднее я решительно пересмотрел свои политические убеждения... Только монархия может спасти Россию. Только монархия! Само провидение указывает этот путь нашей родине. Эмблема Советской власти - молот и серп, так? - Капарин палочкой начертил на песке слова "молот, серп", потом впился в лицо Григория горячечно блестящими глазами: - Читайте наоборот. Прочли? Вы поняли? Только престолом окончится революция и власть большевиков! Знаете ли, меня охватил мистический ужас, когда я узнал об этом! Я трепетал, потому что это, если хотите, - божий перст, указывающий конец нашим метаниям...