俄文版红楼梦第一卷第二章3.3

 Во внутренних покоях жемчуга

свет отражают солнца и луны.

У входа в зал пестра нарядов ткань,

являя отблеск дымчатой зари.

 

Ниже шли мелкие иероглифы: «Эта надпись сделана собственноручно потомственным наставником My Ши, пожалованным за особые заслуги титулом Дунъаньского вана».

Обычно госпожа Ван жила не в главном доме, а в небольшом восточном флигеле с тремя покоями, и мамки провели Дайюй прямо туда.

У окна, на широком кане, покрытом заморским бордовым ковром, – продолговатая красная подушка с вышитым золотом драконом и большой тюфяк тоже с изображением дракона, только на желтом фоне. По обе стороны кана – маленькие лакированные столики, в виде цветка сливы; на столике слева – треножник времен Вэнь-вана, а рядом с ним – коробочка с благовониями и ложечка; на столике справа – великолепная, переливающаяся всеми цветами радуги жучжоуская ваза с редчайшими живыми цветами. У западной стены – четыре кресла в чехлах из красного с серебристым отливом цветастого шелка, и перед каждым – скамеечка для ног. Справа и слева от кресел тоже два высоких столика с чайными чашками и вазами для цветов. Было там еще много всякой мебели, но подробно описывать ее мы не будем.

Мамка предложила Дайюй сесть на кан – там на краю лежали два небольших парчовых матрасика. Но Дайюй, зная свое положение в доме, не поднялась на кан, а опустилась на стул в восточной стороне комнаты. Служанки поспешили налить ей чаю. Дайюй пила чай и разглядывала служанок: одеждой, украшениями, а также манерами они отличались от служанок из других семей.

Не успела Дайюй выпить чай, как служанка в красной шелковой кофте с оборками и синей отороченной тесьмой безрукавке подошла к ней и, улыбнувшись, сказала:

– Госпожа просит барышню пожаловать к ней.

Старая мамка повела Дайюй в домик из трех покоев в юго-восточной стороне двора. Прямо против входа стоял на кане низенький столик, где лежали книги и была расставлена чайная посуда; у восточной стены лежала черная атласная подушка – такие для удобства обычно подкладывают под спину. Сама госпожа Ван, откинувшись на вторую подушку, такую же, сидела у западной стены и, как только появилась Дайюй, жестом пригласила ее сесть с восточной стороны. Но Дайюй решила, что это место Цзя Чжэна, и села на один из трех стульев, покрытых цветными чехлами. Госпоже Ван пришлось несколько раз повторить приглашение, пока наконец Дайюй села на кан.

– С дядей повидаешься в другой раз, – сказала госпожа Ван, – он сегодня постится. Дядя велел передать, что твои двоюродные сестры – очень хорошие. Будешь вместе с ними заниматься вышиванием. Надеюсь, вы поладите. Одно меня беспокоит: есть здесь у нас источник всех бед, как говорится, «злой дух суетного мира». Он нынче уехал в храм и вернется лишь к вечеру, ты его непременно увидишь. Не обращай на него внимания. Так поступают и твои сестры.

Дайюй давно слышала от матери, что у нее есть племянник, родившийся с яшмой во рту, упрямый и непослушный, учиться не хочет, а вот с девочками готов играть без конца. Но бабушка души в нем не чает, и никто не решается одернуть его. О нем и говорит госпожа Ван, догадалась Дайюй.

– Вы имеете в виду мальчика, который родился с яшмой во рту? – с улыбкой спросила она. – Мама мне часто о нем рассказывала. Его, кажется, зовут Баоюй, и он на год старше меня, шаловлив, сестер очень любит. Но ведь он живет вместе с братьями, в другом доме, а я буду с сестрами.

– Ничего ты не знаешь, – засмеялась госпожа Ван. – В том-то и дело, что это мальчик особенный. Бабушка его балует, и он до сих пор живет вместе с сестрами. Стоит одной из них сказать ему лишнее слово, так он от восторга может натворить невесть что, и тогда хлопот не оберешься. Потому я тебе и советую не обращать на него внимания. Бывает, что он рассуждает вполне разумно, но если уж на него найдет, несет всякий вздор. Так что не очень-то его слушай.

Дайюй ничего не говорила, только кивала головой.

Неожиданно вошла служанка и обратилась к госпоже Ван:

– Старая госпожа приглашает ужинать.

Госпожа Ван заторопилась, подхватила Дайюй под руку, и они вместе вышли из дому через черный ход. Прошли по галерее в западном направлении и через боковую дверь вышли на мощеную дорожку, тянувшуюся с юга на север – от небольшого зала с пристройками к белому каменному экрану, заслонявшему собой дверь в маленький домик.