俄文版红楼梦第一卷第六章1.5

 – Ждала, пока вы прикажете, – ответила та.

– Пойди погляди, – велела ей Фэнцзе. – Если у госпожи никого нет, доложи и послушай, что госпожа скажет.

Жена Чжоу Жуя почтительно кивнула и вышла.

Между тем Фэнцзе велела дать Баньэру фруктов, и только успела перемолвиться со старухой несколькими словами, как Пинъэр доложила, что к госпоже явились экономки по разным хозяйственным делам.

– Я занята, у меня гости, – сказала Фэнцзе, – пусть придут вечером. Но если что-то очень важное, впусти!

Пинъэр вышла и тотчас вернулась.

– Ничего важного нет, – доложила она.

Спустя немного вернулась жена Чжоу Жуя:

– Госпожа сказала: «Премного благодарна за внимание, но я занята. Пусть примет гостью вторая госпожа. Если же у бабушки Лю какое-нибудь дело –. пусть тоже обратится ко второй госпоже».

– Нет, нет, – засуетилась старуха. – Я просто хотела повидаться с обеими госпожами, ведь как-никак мы родственники.

– Ну, если нечего сказать, тогда ладно, – ответила жена Чжоу Жуя. – А если есть – говори второй госпоже, это все равно, что старой госпоже.

И она подмигнула старухе Лю. Старуха покраснела. Она уже раскаивалась, что пришла, но делать было нечего, и, набравшись духу, она промолвила:

– Лучше бы не говорить, ведь я здесь впервые. Но пришла издалека и, пожалуй, дерзну…

Тут раздался голос служанки:

– Пожаловал молодой господин из восточного дворца Нинго.

– Погоди! – махнула рукой Фэнцзе старухе Лю и крикнула: – Это ты пришел?

Заскрипели сапоги, и в дверях появился стройный юноша лет семнадцати – восемнадцати, с прекрасным, чистым лицом, богато одетый. На нем была легкая теплая куртка с драгоценным поясом и расшитый головной убор.

Старуха Лю совсем растерялась, не знала, что делать – то ли встать, то ли остаться на месте.

– Сиди, – сказала ей Фэнцзе, – это мой племянник. Старуха Лю робко отодвинулась на самый край кана. Цзя Жун справился о здоровье Фэнцзе и обратился к ней со словами:

– Отец прислал меня с просьбой, тетя! Завтра к нам пожалуют важные гости, и отец просит вас дать на время стеклянную ширму, которую прислала вам жена дяди. Сразу же после ухода гостей мы вернем ее вам.

– Опоздал, – усмехнулась Фэнцзе, – я ее вчера отдала.

Цзя Жун захихикал, уперся коленями в кан и стал канючить:

– Дайте, тетушка, а то отец опять скажет, что я бестолковый, и задаст мне трепку. Пожалейте меня, добрая тетя!

– Что ни увидите, все вам дай! – засмеялась Фэнцзе. – Уж лучше ничего не показывать, а то покоя не будет!

– Умоляю вас, тетя, сделайте милость! – продолжал упрашивать Цзя Жун.

– Ладно! – уступила Фэнцзе. – Только смотри, не разбей!

Она велела Пинъэр принести ключ от верхней комнаты и кликнуть служанок, чтобы помогли Цзя Жуну отнести ширму.

– Со мной пришли люди, они отнесут, – просияв от радости, сказал Цзя Жун. – Не беспокойтесь, будет в целости и сохранности!

С этими словами Цзя Жун бросился к выходу. Но тут Фэнцзе крикнула ему вслед:

– Цзя Жун, вернись!

Несколько голосов за окном подхватило:

– Господина Цзя Жуна просят вернуться!

Цзя Жун с веселым видом вернулся и стоял, ожидая приказаний. Фэнцзе неторопливо прихлебывала чай, о чем-то размышляя, потом вдруг покраснела и улыбнулась:

– Ладно, иди! Поговорим после ужина. У меня люди, к тому же я устала.

Цзя Жун кивнул и, еле сдерживая улыбку, удалился.

Старуха Лю немного успокоилась и сказала:

– Я привела твоего племянника. Отец его не может прокормить семью, а сейчас, с наступлением холодов, стало совсем невмоготу. Вот и пришлось обратиться к вам. Как тебя отец учил? – Она с ожесточением ткнула Баньэра в бок. – Зачем он нас сюда посылал? Только и знаешь, что уплетать фрукты!

С первых же слов старухи Фэнцзе стало ясно, что она не умеет вести учтивые разговоры.

– Можешь не объяснять, я все поняла, – прервала она старуху и обратилась к жене Чжоу Жуя: – Бабушка Лю, может быть, голодна?