俄文版红楼梦第一卷第三十六章1.5

 – Но ведь может случиться, что полководец недальновиден и мало что смыслит в ратном деле и потому погибает? – возразил Баоюй. – Это ты тоже называешь безвыходным положением? И уж никак нельзя сравнивать сановника с военным. Он заучит наизусть одну-две книги и начинает всех и вся обличать, лезет к государю с глупыми, бесполезными советами, старается стяжать себе славу преданного и доблестного, а когда его ставят на место, возмущается и в конце концов сам навлекает на себя гибель. Неужели и это безвыходное положение? Таким людям следовало бы помнить, что государю власть дана самим Небом, а раз так, значит, он – человек совершенный. Готовые отдать жизнь ради славы не постигли, в чем долг подданного перед государем. Если бы мне, например, выпало счастье умереть на ваших глазах и река унесла мое тело в неведомые края, куда и птицы не залетают, прах мой развеял бы ветер, а душа больше не возродилась, – мою смерть можно было бы считать своевременной.

Сижэнь показалось, что Баоюй сошел с ума или бредит. Она ничего не сказала и, сославшись на усталость, поспешила уйти. Баоюй вскоре уснул. А на следующий день даже не вспомнил о том, что говорил накануне.

 

Однажды Баоюю, которому давно уже наскучило бродить по саду, припомнилась ария из пьесы «Пионовая беседка», он дважды ее прочел, но остался недоволен. Ему не раз приходилось слышать, что среди двенадцати девочек-актрис, живущих в саду Грушевого аромата, есть одна по имени Лингуань на ролях молодых героинь, которая поет лучше своих подруг. И Баоюй отправился в сад Грушевого аромата. Там, во дворе, он увидел Баогуань и Юйгуань. Они с улыбкой бросились ему навстречу и предложили сесть.

– Вы не знаете, где Лингуань? – спросил Баоюй.

– У себя, – ответили девочки.

Когда Баоюй вошел, Лингуань лежала на подушках и даже не пошевелилась при его появлении.

Баоюй, выросший среди девочек, бесцеремонно сел рядом с ней и попросил спеть арию «В воздухе в ясный безоблачный день кружится ивовый пух». Но, против его ожиданий, девочка отодвинулась подальше и сердито заявила:

– Не могу, охрипла. Недавно сама госпожа за нами присылала, а я все равно не стала петь!

Лингуань выпрямилась и села. Только сейчас Баоюй узнал в ней ту самую девочку, которая недавно в саду под кустом чертила на земле иероглиф «цян» – роза.

Обескураженный столь бесцеремонным обхождением, Баоюй покраснел и, ругая себя за робость, покинул комнату. Баогуань бросилась к нему с расспросами, и Баоюй рассказал все как было.

– Не обращайте внимания, – рассмеялась Баогуань. – Сейчас придет господин Цзя Цян – уж он-то заставит ее спеть!

– А где он? – спросил Баоюй, у которого от этих слов на душе стало тоскливо.

– Не знаю, – ответила Баогуань. – Пошел, наверное, исполнять очередной каприз Лингуань.

Озадаченный, Баоюй постоял немного и вскоре увидел Цзя Цяна. В руках у него была клетка с небольшим помостом внутри наподобие сцены, а на помосте – птичка. С веселым видом, очень довольный, Цзя Цян спешил к Лингуань, но, увидев Баоюя, остановился.

– Что это за птичка? – спросил Баоюй.

– «Яшмовый хохолок», – с улыбкой ответил Цзя Цян. – Она ученая, умеет держать в клюве флажок и делать разные фокусы.

– Сколько ты за нее заплатил?

– Один лян и восемь цяней серебра.