俄文版红楼梦第一卷第五十一章1.2

 

 

Вспоминаю о прошлом Гуанлина[1]

 

Цикады стрекочут, вороны галдят, –

Все как наяву предстает.

Но где они, дамбы династии Суй

Былые краса и почет?

Он был неуемным, Ян‑ди – государь,

Любитель красот, жизнелюб,

Издревле болтлива людская молва,

Язык человеческий груб!

 

 

Вспоминаю о прошлом Таоеду[2]

 

Засохшую траву, ленивые цветы

Пруд обмелевший отразил, – и больно,

Что персика листва летит от веток прочь

И что разлука ждет сердца влюбленных.

Грустна судьба лючаоских господ,

Их знатности завидовать не надо:[3]

Ведь толку нет от лика на стене

И имени, начертанного рядом![4]

 

 

Вспоминаю о прошлом Темной обители[5]

 

Как ни беспредельна ширь – беспредельней скорбь.

Задохнувшись, не течет Черная река[6].

Струны превратились в лед, грустно отзвенев[7],

Но в ушах ее звучит прежних дней тоска.

Пред потомками смешным и ничтожным слыть

За порядки и дела будет Ханьский двор.

Всем сановным, всем чинам, челяди гнилой,

Десять тысяч лет не смыть подлости позор![8]

 

 

Вспоминаю о прошлом горы Мавэй[9]

 

Безжизненно лицо. На нем лишь пудры след[10].

И, каплями светясь, застыл холодный пот.

Тепло и нежность – все исчезнет навсегда

И растворится вдруг в безбрежности пустот.

Что было – то прошло, и ветер отшумел,

Ее веселых дней не возвратить назад.

Могильная земля укутала ее,

Но даже под землей не тает аромат!

 

 

Вспоминаю о прошлом храма Пудунсы[11]

 

Душа малютки Хун ничтожна,

И правил в ней порок один[12],

Когда, как сводня, приглашала

Чжан Шэна к девушке Инъин.

Пусть пытке старшей госпожою

Хуннян подвергнута была, –

Влюбленные нашли друг друга,

Их жизнь дорогу обрела!

 

 

Вспоминаю о прошлом Обители цветов мэйхуа[13]

 

Придя, он встанет возле мэйхуа,

А может быть, недалеко от ивы.

Но не ему ль дано портрет узреть

Той девушки – воистину красивой?[14]

Сойдясь, не будут вспоминать Чуньсян[15],

Сказавшую, где Ду Линян могила, –

И так уж год, как западных ветров

Он о разлуке слышал стон унылый![16]

 

---

[1] Он убогой прачки еду // Не забыл до последнего дня.  – В молодые годы, когда Хань Син бедствовал, его, голодного, однажды накормила крестьянка‑прачка. Впоследствии, будучи уже знаменитым военачальником, он разыскал эту добрую женщину и щедро ее наградил. Этот поступок остался в памяти людей как благородное деяние.

 

[2] Гуанлин  – название древнего уезда, в районе нынешнего города Янчжоу провинции Цзянсу. Здесь сунский император Ян‑ди (605 – 611) в первом году своего правления соорудил канал и величественную дамбу, окруженную садами, павильонами, дворцами. На это строительство были мобилизованы многие тысячи крестьян, что вызвало ропот в народе. Оценка деяний Ян‑ди разными комментаторами была неоднозначной: отрицательное отношение к праздной жизни императора не исключало признания его заслуг в сооружении канала.

 

[3] Таоеду  – название места слияния рек Циньхуайхэ и Циней (город Нанкин). Тао Е – имя наложницы сановника Ван Сяньчжи (династия Цзинь). Она ушла от него, перебравшись на противоположный берег реки. После этого Ван Сяньчжи написал «Песнь о Тао Е». В ответ она написала «Песнь о круглом веере». Место переправы Тао Е через реку потомки, помня эту печальную историю, назвали Таоеду, то есть «Переправа Тао Е».

 

[4] Грустна судьба лючаоских господ…  – Лючао – «Шесть династий» – название исторического периода (229–589). В летописях этого времени имеется немало историй о неудачной любви аристократов.

 

[5] Ведь толку нет от лика на стене…  – В летописи «Цзиньшу» (раздел «Ван Сяньчжи чжуань») упоминается, что Ван Сяньчжи начертал на стене своего дома имя Тао Е и ее портрет.

 

[6] Темная обитель  («Цинцзя») – название места захоронения Ван Чжаоцзюнь (Ван Цян) (см. т. I, коммент. 55). Захоронение находилось в районе нынешней окраины Хух‑Хото – главного города Внутренней Монголии. Сун Лао, писатель Цинской династии (1644–1911), так описывает ее: «Возле могилы ни травы, ни деревьев; с далекого расстояния можно видеть ее; мрак и туман, все кажется черным, поэтому и название дали могиле „Темная обитель“.

 

[7] Черная река  (Хэйхэ) – протекает к югу от Хух‑Хото. Согласно летописи «Циньи тунчжи», «когда Чжаоцзюнь умерла, берег реки почернел, над могилой нависли черные тучи, поплыли печальные туманы… Река, застонав и задохнувшись, прекратила течение».

 

[8] Струны превратились в лед…  – На родине лютня Чжаоцзюнь звучала нежно и радостно; на чужбине струны ее словно оледенели.

 

[9] Десять тысяч лет не смыть подлости позор.  – См. т. I, коммент. 55.

 

[10] Гора Мавэй  (Мавэйцзе, Мавэйпо) – горная местность в ста ли западнее танской столицы Чанъань на территории нынешнего уезда Сыпинсянь провинции Шэньси.

 

[11] Безжизненно лицо. На нем лишь пудры след…  – Здесь и далее речь идет о Ян‑гуйфэй – наложнице танского императора Сюаньцзуна (см. т. I, коммент. 52). Душа Ян‑гуйфэй вознеслась в небеса, обретя облик небесной феи Тайчжэнь.

 

[12] Храм Пудунсы  – место, где, согласно пьесе «Западный флигель», девушка Инъин, благодаря помощи служанки Хуннян, встречалась с возлюбленным Чжан Гуаном.

 

[13] …И правил в ней порок один…  – Автор говорит о «пороке» с иронией, следующей фразой подтверждая ханжество феодальной морали.

 

[14] Обитель цветов мзйхуа  («Мэйхуа гуань») описана в пьесе Тан Сяньчжу (1550–1617) «Пионовая беседка». Именно около этой обители (храма) Лю Мэнмэй встретился с душою Ду Линян.

 

[15] …Той девушки – воистину красивой…  – Ду Линян перед смертью нарисовала свой портрет и сделала рядом стихотворную надпись:

 

Пройдут года. Придет сюда

Скиталец Лунного дворца.

И то, что ищет, он найдет

Под ивой, возле мэйхуа.

 

В последней строке два иероглифа – «лю» (ива) и «мэй» (цветок мэйхуа) совпадают с двумя иероглифами имени героя пьесы – Лю Мэнмэй.

 

[16] Чуньсян  – имя служанки, которая помогла Лю Мэнмэю найти могилу Ду Линян.