俄文版红楼梦第一卷第五十八章1.1

 

В тени абрикоса мнимый супруг оплакивает мнимую супругу;

возле узорчатого окна юная дева рассказывает о глупой причуде

 

А поскольку матушка Цзя десять тысяч раз просила тетушку Сюэ заботиться о Дайюй, тетушка, без памяти любившая Дайюй, переселилась в павильон Реки Сяосян и стала жить вместе с ней, следила, чтобы та принимала лекарства и вовремя ела.

Тронутая ее вниманием, Дайюй теперь называла Баочай старшей сестрой, а Баоцинь – младшей. Девушки были дружны, как родные сестры. Матушка Цзя радовалась, глядя на них, и не испытывала больше беспокойства.

Тетушка Сюэ присматривала за барышнями и их служанками, но в домашние дела не вмешивалась.

Госпожа Ю каждый день приходила во дворец Жунго, проверяла, на месте ли служанки, и тем ограничивалась, никому не показывая свою власть. Хлопот у нее и без того хватало, поскольку ей еще нужно было снабжать всем необходимым матушку Цзя и госпожу Ван.

Хозяева дворцов Нинго и Жунго не имели ни минуты свободной – ежедневно в сопровождении старших слуг они ездили во дворец, а также занимались другими делами. Воспользовавшись этим, прислуга начала своевольничать. Во дворце Нинго остались только Лай Да и еще несколько слуг для поручений. Помощники Лай Да находились при господах, правда, взамен ему дали других, но одни из них оказались малоопытными, другие – бестолковыми или же, что того хуже, мошенниками и клеветниками. Не мудрено, что то и дело возникали скандалы.

Поскольку, согласно императорскому указу, в знатных семьях на год были прекращены всякие развлечения, пришлось распустить актерские труппы.

– Все ваши девочки‑актрисы куплены, – сказала госпожа Ю госпоже Ван. – Но их можно сделать на время служанками, а учителей отпустить.

Госпожа Ван, подумав, ответила:

– Не могут девочки из приличных семей стать служанками. Родителей нужда заставила их продать. Разве стали бы они иначе кривляться на сцене? Нет, я готова дать каждой несколько лянов серебра на дорогу, пусть идут куда хотят. Так же поступали и наши предки. И мы не вправе нарушать их заветы. Иначе нас сочтут мелочными. В нашем доме, правда, есть несколько старых служанок, которые прежде играли на сцене. Но они по собственной воле остались у нас, никто их не заставлял. Позже, когда они выросли, мы их выдали замуж за слуг.

– Надо бы поговорить с девочками! – сказала госпожа Ю. – Захочет кто‑нибудь из них уйти, напишем родителям, пусть приезжают за ними, а дорожные расходы оплатим. Родителям надо сообщить заранее. А то найдутся негодяи, объявят себя родителями, а по пути перепродадут девочек. Разве это не позор для нас? Возможно, не все девочки захотят уйти, кто не захочет, пусть остаются.

– Пожалуй, так и сделаем, – улыбнулась госпожа Ван.

Госпожа Ю рассказала обо всем Фэнцзе, и главному управляющему дворца было приказано: учителям девочек‑актрис дать по восемь лянов серебра и пусть поступают как знают. Имущество, находившееся в саду Душистой груши, тщательно проверили, сделали опись и на ночь выставили сторожей.

Госпожа Ван велела девочкам явиться к ней и расспросила, кто из них хочет вернуться домой. Большинство девочек пожелало остаться. Одни сказали, что родители снова их продадут; другие заявили, что родителей у них давно нет и продали их либо дяди, либо братья; нашлись и такие, которым просто некуда было ехать или же хотелось остаться.

Девочек, которые собрались уезжать, до приезда родителей взяли к себе приемные матери, так велела госпожа Ван. А тех, кто остался, отдали в услужение барышням, жившим в саду Роскошных зрелищ.

Вэньгуань матушка Цзя оставила у себя, а Фангуань, обычно выступавшую в роли главной положительной героини, определила служанкой к Баоюю. Жуйгуань, исполнявшую роли подростков, отдали в услужение Баочай. Оугуань, игравшую молодых героев, – Дайюй. Куйгуань, игравшую молодых отрицательных персонажей, отдали Сянъюнь. В услужение к Баоцинь пошла Доугуань, исполнявшая роли пожилых отрицательных героев. Айгуань, игравшую стариков, отдали Таньчунь. Госпожа Ю взяла себе Цегуань, великолепную исполнительницу ролей старух.

Теперь девочки, точно птицы, выпущенные из клетки, целыми днями играли в саду Роскошных зрелищ. Никто с них за это не взыскивал, потому что знали, что ни прислуживать, ни вышивать они не умеют. Впрочем, не то две, не о три девочки поумнее огорчились, узнав, что им больше не придется играть на сцене, но сидеть без дела они не пожелали и усердно учились вышивать, прясть и выполнять другую женскую работу.

Однажды с самого утра, во время пятой стражи, матушка Цзя поехала во дворец на церемонию жертвоприношения.

Там, в отведенных ей покоях, она перекусила и отправилась ко двору. Когда во дворце кончился ранний завтрак, она вернулась к себе, тоже позавтракала, отдохнула немного и опять отправилась во дворец на вечернюю церемонию жертвоприношения. Домой она возвратилась уже после ужина.

Покои, отведенные во дворце матушке Цзя, представляли собой домашний храм одного из высших государственных сановников со множеством строений, которые занимали монахини, и двумя дворами – восточным и западным. Восточный двор арендовала семья Цзя, а западный – Бэйцзинский ван. Западный двор был также местом отдыха императорских наложниц. Матушка Цзя то и дело с ними встречалась, оказывала им всяческое внимание, да и они перед ней не оставались в долгу.

Но не будем все это подробно описывать, а вернемся в сад Роскошных зрелищ. Все дни матушка Цзя и госпожа Ван проводили во дворце, а потом еще целый месяц находились в отъезде, сопровождая к месту погребения гроб с телом жены императора. Не удивительно, что служанки совсем от рук отбились, только и знали, что играть да развлекаться. А тут еще в сад переселились девочки‑актрисы и служанки со двора Душистой груши.

Поселившись некоторое время назад в доме, Вэньгуань и другие девочки‑актрисы, то ли из‑за своего высокомерия, то ли в силу привередливости в пище и одежде, по любому поводу поднимали шум. Служанок это злило, но высказывать вслух недовольство они не решались. Теперь же, когда актерскую труппу распустили, служанки злорадствовали. Если девочки‑актрисы к ним за чем‑нибудь обращались, гнали их прочь, вспоминая старые обиды. Только с младшими девочками, отданными в услужение барышням, никто по‑прежнему не решался затевать скандалы.

Незаметно наступил Праздник поминовения усопших. К этому дню Цзя Лянь приготовил все необходимое для жертвоприношения, как и в прошлые годы, и в сопровождении Цзя Хуаня, Цзя Цуна и Цзя Ланя отправился в кумирню Железного порога, чтобы сжечь жертвенные деньги и совершить жертвоприношение на могилах предков. Туда же отправился и Цзя Жун из дворца Нинго, а также другие члены рода. Дома оставался только Баоюй, который еще не совсем поправился.