俄文版红楼梦第三卷第一百零一章1.5

      – А где доказательства, что бодхисаттва и в самом деле может помочь? – спросила Фэнцзе.

– Опять вы сомневаетесь, – промолвила Даляо. – А где доказательства, что бодхисаттва вообще существует? Одного‑двух обмануть можно, но ведь в бодхисаттву верят мудрецы с древности и поныне. Сами подумайте, госпожа: из века в век бодхисаттва воскуривает благовония, хранит государство и оберегает народ, творит чудеса, как же в него не верить?

Слова монахини показались Фэнцзе справедливыми и разумными.

– В таком случае, – заявила она, – я завтра же приеду и попробую помолиться. Есть у нас в храме гадательные пластинки? Вытащу наугад любую и, если сомнения мои развеются, навсегда уверую в могущество бодхисаттвы.

– Гадательные пластинки у нас чудодейственные! – заверила ее Даляо. – Приходите, госпожа, погадаете и убедитесь!

– А по‑моему, надо дождаться первого дня нового месяца, – произнесла матушка Цзя. – Тогда гадать лучше.

Выпив чай, Даляо пошла к госпоже Ван справиться о здоровье, а затем удалилась. Но об этом мы рассказывать не будем.

 

Между тем Фэнцзе насилу дождалась первого дня нового месяца. С самого утра велела подать коляску и в сопровождении Пинъэр, нескольких слуг и служанок отправилась в кумирню Осыпающей цветами.

Монашки встретили ее и провели в келью. Выпив чаю, Фэнцзе вымыла руки, прошла в храм и воскурила благовония.

Желания молиться у Фэнцзе не было, она лишь отвесила земной поклон перед изображением бодхисаттвы, взяла стакан с гадательными пластинками, мысленно попросила ниспослать ей здоровье и избавить от наваждения и трижды встряхнула стакан. Из стакана на пол упала пластинка. Фэнцзе еще раз поклонилась, подняла пластинку и прочла надпись на ней: «Пластинка тридцать третья предвещает великое счастье».

Даляо раскрыла гадательную книгу и нашла место с толкованием тридцать третьей пластинки, где говорилось: «Ван Сифэн в парчовых одеждах возвратится в родные места».

Фэнцзе была ошеломлена и спросила у монахини:

– Неужели в древности жил кто‑то, носивший имя Ван Сифэн?

– Госпожа, вы же сведущи в событиях древности и современности, – отвечала монахиня, – неужели не слышали о рассказе «Ван Сифэн домогается чиновничьей должности»?

– В позапрошлом году рассказчица Ли упоминала о нем, – сказала стоявшая рядом жена Чжоу Жуя. – Но мы запретили ей пересказывать эту историю из уважения к вашему имени.

– Ах да! – воскликнула Фэнцзе. – Совсем забыла. – И она принялась читать дальше:

 

Двадцать лет миновало,

Как рассталась с родной стороной[1].

А теперь ты в парчовой одежде,

Может быть, и вернешься домой?

 

Сто расцветших цветов облетает,

Трудный мед добывает пчела, –

Для кого она сил не жалеет

И кому она сладость дала?

 

Дальний путник придет,

Поздно весть принесет.

Распри сменит согласье.

Будут свадьба и счастье![2]

 

Фэнцзе не до конца поняла смысл строк, и Даляо ей пояснила:

– Вам предстоит великая радость, госпожа, недаром выпала эта пластинка. Вам до сих пор не приходилось бывать в Нанкине! Но может быть, господин Цзя Чжэн захочет взять семью к себе, и тогда по пути вы сможете заехать на родину. Вот как следует толковать «в парчовых одеждах возвратится в родные места».

Монахиня написала предсказание на листке и отдала девочке‑служанке. Фэнцзе и верила и не верила.

Даляо накрыла на стол. Мясных блюд, разумеется, не было, и Фэнцзе, едва прикоснувшись к еде, отставила чашку, дала монахине денег на благовония и собралась уходить. Даляо не стала ее удерживать.

Возвратившись домой, Фэнцзе первым долгом навестила матушку Цзя и госпожу Ван и рассказала им о гадании. Женщины в один голос воскликнули:

– Может быть, у Цзя Чжэна и в самом деле есть такое намерение?! Это было бы замечательно!

Фэнцзе наконец уверовала в предсказание, но это уже к делу не относится.

А сейчас вернемся к Баоюю. Встав после полуденного сна, он не увидел рядом Баочай, но только было хотел спросить о ней у служанок, как Баочай сама появилась на пороге.

– Где ты была? – спросил юноша. – Я заждался.

– Ходила узнавать о гадании сестры Фэнцзе, – отвечала Баочай и пересказала ему то, что было написано на пластинке, заметив при этом: – Предсказание все считают счастливым, но мне кажется, выражение «в парчовых одеждах возвратится в родные места» таит в себе еще какой‑то смысл. Поживем – увидим!

– Вечно ты сомневаешься! – вскричал Баоюй. – В предсказаниях святых ищешь зловещий смысл! Ведь все знают, что фраза «в парчовых одеждах возвратится в родные места» благопожелательная. С чего же ты взяла, что в ней кроется еще и другой смысл?

Баочай не успела ответить – за ней пришла служанка госпожи Ван.

Если хотите узнать, в чем было дело, прочтите следующую главу.

 

---

[1] …Двадцать лет миновало, // Как рассталась с родной стороной. – С тех пор как Фэнцзе покинула родной дом в Нанкине, прошло двадцать лет.

 

[2] Будут свадьба и счастье! – Здесь либо предсказывается дальнейшая судьба Цзя Ляна, либо предопределяется замужество Цяоцзе.