俄文版红楼梦第三卷第一百一十五章1.6

 Окончилась церемония снятия траура, все возвратились домой, и госпожа Ван первым делом пошла навестить Баоюя. Он лежал без сознания. Госпожа Ван заплакала и, не зная, что делать, поспешила к Цзя Чжэну.

– Врач говорит, что Баоюю уже не помогут никакие лекарства, – сказала она. – Надо готовиться к похоронам!

Цзя Чжэн тяжело вздохнул, пошел поглядеть на сына и, убедившись, что госпожа Ван ничуть не преувеличивает, приказал Цзя Ляню сделать соответствующие распоряжения.

И Цзя Лянь снова стал думать о том, где раздобыть денег.

В это время в комнату с криком вбежал мальчик‑слуга:

– Второй господин! Беда!

– В чем дело? – тараща глаза на слугу, спросил перепуганный Цзя Лянь.

– У ворот стоит какой‑то монах, – стал рассказывать мальчик, – в руках у него яшма, которую когда‑то потерял второй господин Баоюй, он требует за нее десять тысяч лянов серебра!

Цзя Лянь плюнул в лицо слуге.

– Я думал, важное дело, а ты лезешь со всякими пустяками! Неужто не помнишь, как нам однажды пытались подсунуть какую‑то яшму?! А сейчас никакая не нужна. Ведь Баоюй умирает!

– И я так сказал монаху, – возразил мальчик. – Но он уверяет, что если ему заплатят, второй господин Баоюй тотчас выздоровеет!

Во дворе послышался шум, прибежали слуги.

– Монах ворвался в дом! Мы не могли его задержать!

– Да что же это творится? – вскричал Цзя Лянь. – И вы не вышвырнули его вон?

Вышел Цзя Чжэн.

В это время из внутренних покоев донеслись вопли:

– Второй господин умирает!

И тут убитый горем Цзя Чжэн услышал голос монаха:

– Если хотите, чтобы он жил, платите деньги!

«Когда‑то Баоюя вылечил точно такой же монах, – вспомнил Цзя Чжэн, – может быть, и этот его спасет? Надо заплатить! А вдруг это не та яшма?»

И Цзя Чжэн решил прежде убедиться, что монах и в самом деле может сотворить чудо. Он велел пропустить монаха, и тот, даже без приветственных церемоний, со всех ног бросился во внутренние покои.

– Ты куда? – пытался удержать монаха Цзя Лянь, схватив его за руку. – Ведь там женщины!

– Но я могу не успеть, – отвечал монах на ходу. Цзя Лянь едва поспевал за ним, крича:

– Все прячьтесь! Монах идет! Потом будете плакать!

Но госпожа Ван и остальные женщины так рыдали, что ничего не слышали. И лишь когда Цзя Лянь, продолжая кричать, вбежал в комнату, они обернулись, увидели рослого монаха, заволновались, но спрятаться не успели.

Монах между тем устремился прямо к Баоюю. Баочай поспешила скрыться, а Сижэнь, глядя на госпожу Ван, продолжала стоять.

– Благодетель мой, я принес твою яшму! – объявил монах, перекинув яшму с ладони на ладонь. – Скорее несите деньги, и я спасу его!

От испуга все словно приросли к месту. Никому и в голову не приходило, что монах может их обмануть.

– Спасите его, тогда получите деньги, – промолвила госпожа Ван.

– Нет, давайте деньги сейчас! – настаивал монах.

– Не беспокойтесь, мы вам заплатим, только обменяем серебро, – заверила госпожа Ван.

Монах раскатисто захохотал, повертел в руке яшму и, наклонившись к уху Баоюя, тихо произнес:

– Баоюй! Баоюй! Твоя яшма вернулась!

Баоюй приоткрыл глаза.

– Он приходит в себя! – радостно закричала Сижэнь.

– Где моя яшма? – спросил Баоюй.

Монах положил яшму на ладонь Баоюю. Тот крепко сжал ее, поднес к глазам, полюбовался и сказал: