Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу

столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Тёмный Лорд был лишь бледной

тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего- чего, а

хитрости и лукавства чёрному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не

остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже

второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-

нет да и проснётся ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные

глаза. Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт?

Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри

вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зелёных глаза.

— А я знаю, какой сегодня день, — донёсся до него насмешливый голос Дадли,

приближавшегося вразвалочку.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

— Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди.

— А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе.

— Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.

— У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул

Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.

— Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо

проговорил Гарри.

Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.

— А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он.

— Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.

С поросячьих щёк Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:

— Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из

дому. А… а куда ты пойдёшь? У тебя и друзей-то нет!

— Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.

— Мама! — завопил Дадли и понёсся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь

чем!

Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тётя Петунья сразу поняла,

что слова эти ничего не значат, что с её сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с

живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри

едва от неё увернулся, да ещё выше головы завалила работой.

— Пока всё не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим

делам.

Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину,

потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило

нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось ещё покрасить скамейку.

Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов?

Может, и впрямь нет у него в школе друзей?

«Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам

навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.

В половине восьмого тётушка наконец позвала его.

— Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то ещё нанесёшь грязи.

Гарри вошёл в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился

праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в

духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тётя Петунья кинула на

стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. На ней уже было вечернее платье цвета

лосося.

— Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! — приказала она.

Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить

последний кусок, как тётушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой.

— Марш к себе! — прошипела она.

Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и

галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом

прихожую и лестницу.

— Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось напутствие дяди, который

вышел из гостиной, чтобы ещё раз напомнить Гарри, как себя вести.

Гарри на цыпочках вошёл к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На

кровати у него кто-то сидел.