钢铁是怎样炼成的第二部第三节（七）

    Корчагин собрался уходить. На прощанье Дуся напомнила:
 —Не забывайте, что ждем вас к обеду.
   В губкоме обычное оживление. Входная дверь не знает покоя. В коридорах и в комнате людно, приглушенный стук машинок за дверью управления делами.
   Павел постоял в коридоре, приглядываясь, не встретит ли знакомое лицо, и, не найдя никого, вошел в комнату секретаря. За большим письменным столом сидел в синей косоворотке секретарь губкома. Встретил Корчагина коротким взглядом и, не поднимая головы, продолжал писать.
   Павел сел напротив и внимательно рассматривал заместителя Акима.
 —По какому вопросу? – спросил секретарь в косоворотке, ставя точку в конце исписанного листа.
   Павел рассказал ему свою историю.
 —Необходимо, товарищ, воскресить меня в списках организации и направить в мастерские. Сделай об этом распоряжение.
   Секретарь откинулся на спинку стула. Ответил нерешительно:
 —Восстановим, конечно, об этом разговора быть не может. Но в мастерские посылать тебя неудобно, там уже работает Цветаев, член губкома последнего созыва. Мы тебя используем в другом месте.
   Глаза Корчагина сузились:
 —Я в мастерские иду не для того, чтобы мешать работать Цветаеву. Я иду в цех по специальности, а не секретарем коллектива, и, поскольку я еще слаб физически, прошу на другую работу не посылать.
   Секретарь согласился. Набросал на бумаге несколько слов:
 —Передайте товарищу Туфте, он все уладит.
   В учраспреде Туфта разносил в пух и прах своего помощника – учетчика. С полминуты Павел слушал их перебранку, но видя, что она затягивается надолго, прервал расходившегося учраспредчика:
 —Потом доругаешься с ним, Туфта. Вот тебе записка, давай оформим мои документы.
   Туфта долго смотрел то на бумагу, то на Корчагина. Наконец уразумел:
 —Э! Значит, ты не умер? Как же теперь быть? Ты исключен из списков, я сам посылал в Цека карточку. А потом ты же не прошел всероссийской переписи. Согласно циркуляру Цека комсомола все, не прошедшие переписи, исключаются. Поэтому тебе остается одно – вступать вновь на общих основаниях, – произнес Туфта безапелляционным тоном.
   Корчагин поморщился:
 —Ты все по-старому? Молодой парень, а хуже старой крысы из губархива. Когда ты станешь человеком, Володька?
   Туфта подскочил, словно его укусила блоха:
 —Прошу мне нотаций не читать, я отвечаю за свою работу! Циркуляры пишутся не для того, чтобы я их нарушал. А за оскорбление насчет «крысы» привлеку к ответственности.
   Последние слова Туфта произнес с угрозой и демонстративно подтянул к себе ворох пакетов непросмотренной почты, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
   Павел не спеша направился к двери, но, вспомнив что-то, вернулся к столу, взял обратно лежавшую перед Туфтой записку секретаря. Учраспредчик следил за Павлом. Злой и придирчивый, этот молодой старичок с большими настороженными ушами был неприятен и в то же время смешон.