静静的顿河俄语版第二部第四节（12.4）

 - Ишь ты сволочь! В шиб-прошиб играешь?

Взводный урядник Аржанов, свесившись с седла, держал за шиворот небольшого, одетого в черную распоясанную рубаху, человека. Трое спешившихся казаков крутили ему руки.

- Ты кто такой? - не владея собой, крикнул Листницкий.

Пойманный поднял голову, на мутно-белом лице, покривясь, плотно сомкнулись безмолвные губы.

- Ты кто? - повторил Листницкий вопрос. - Камнями швыряешься, мерзавец? Ну? Молчишь? Аржанов...

Аржанов прыгнул с седла, - выпустив из рук воротник пойманного, с маху ударил того по лицу.

- Дайте ему! - круто поворачивая коня, приказал Листницкий.

Трое или четверо спешенных казаков, валяя связанного человека, замахали плетьми. Лагутин - с седла долой, к Листницкому.

- Господин есаул!.. Что ж вы это?.. Господин есаул! - Он ухватил колено есаула дрожащими цепкими пальцами, кричал: - Нельзя так!.. Человек ить! Что вы делаете?

Листницкий трогал коня поводьями, молчал. Рванувшись к казакам, Лагутин обхватил Аржанова поперек, спотыкаясь, путаясь в шашке ногами, пытался его оттащить. Тот, сопротивляясь, бормотал:

- Ты не гори дюже! Не гори! Он будет каменьями шибаться, а ему молчи?.. Пусти!.. Пусти, тебе добром говорят!..

Один из казаков, изогнувшись, смахнул с себя винтовку, бил прикладом по мягко похрустывавшему телу поваленного человека. Спустя минуту низкий, животно-дикий крик пополз над мостовой.

А потом несколько секунд молчания - и тот же голос, но уже ломкий по-молодому, захлебывающийся, исшматованный болью, между выхрипами после ударов замыкался короткими выкриками:

- Сволочи!.. Контрреволюционеры!.. Бейте! О-ох!.. А-а-а-а-а!..

Гак! гак! гак! - хряпали вперемежку удары.

Лагутин подбежал к Листницкому; плотно прижимаясь к его колену, царапая ногтями крыло седла, задохнулся:

- Смилуйся!

- Отойди!

- Есаул!.. Листницкий!.. Слышишь? Ответишь!

- Плевать я на тебя хотел! - засипел Листницкий и тронул коня на Лагутина.