红楼梦俄语版 第五回（三）

Баоюй хотел было спросить у феи, что кроется за этими словами, но передумал

– она все равно не станет открывать перед ним небесные тайны. Лучше бы и э

ту книгу положить на место, но Баоюй не удержался и стал смотреть дальше. Н

а второй странице он увидел лук, висевший на ветке душистого цитруса, и под

пись в стихах:

Явилась дева в двадцать лет неполных,
чтоб рассудить, где истина и ложь.
А в месте, где цвели цветы граната ,
светился женским флигелем дворец.
Наверно, в третью из прошедших весен
начального сиянья не вернешь,
Недаром Тигр и Заяц повстречались, –
мечте великой наступил конец!

На следующем рисунке два человека – они запускают бумажного змея, море, ко

рабль, на корабле – плачущая девушка. Под рисунком стихотворение:

Чисты твои таланты и светлы,
душевные стремленья высоки.
Но жизнь твоя совпала с крахом рода ,
и всю себя не проявила ты.
Теперь рыдаешь в День поминовенья
и все глядишь на берега реки:
На тысячи уносит верст куда то
восточный ветер юные мечты.

Под картинкой, изображающей плывущие в небе тучи и излучину реки, уходящ

ей вдаль, тоже стихотворение:

Богатство, знатность… Есть ли толк
в них жизни цель искать?
С младенчества не знаешь ты,
где твой отец, где мать .
День кончился, и лишь закат
твоим открыт глазам,
Из Чу все тучи улетят, –
не вечно течь Сянцзян…

И еще рисунок. На нем – драгоценная яшма, упавшая в грязь. А стихи вот какие:

Стремятся люди к чистоте…
Увы, была ль она?
А пустота? Коль не была, –
откуда вдруг взялась?
Нефриту, золоту судьба
недобрая дана:
Как жаль, что неизбежно их
судьба повергнет в грязь!

На следующей странице Баоюй увидел свирепого волка, он преследовал красав

ицу девушку, чтобы ее сожрать. Стихи под рисунком гласили:

Чжуншаньским волком
этот отрок был:
Жестокосерден,
если в раж входил,
Гарем познал
и нрав доступных дев,
Так вот он жил,
а «проса не сварил»!

Под изображением древнего храма, где девушка в одиночестве читала сутру, бы

ли вот какие стихи:

Она, познав, что блеск трех весен
уйдет – и не вернешь назад ,
На платье скромное монашки
сменила свой былой наряд.
Как жаль! Сиятельная дева
из дома, где кругом шелка,
Вдруг очутилась возле Будды
при свете меркнущих лампад…

Затем была нарисована ледяная гора, на ней – самка феникса, а ниже строки:

О скромная птица!   Ты в мир прилетела
в годину, принесшую зло .
Всем ведомо: баловня страстно любила,
но в жизни, увы, не везло:
Один своеволен, другая послушна,
и – с «деревом» вдруг «человек»!
И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину ,
и стало совсем тяжело!

Дальше – заброшенный трактир в захолустной деревне, в трактире – красавица

за прялкой. И опять стихи:

И сбита спесь, нет никакого толку
вновь повторять, что знатен этот род .
Семья распалась, о родных и близких
да не промолвит даже слова рот!
Случайно здесь нашла приют и помощь,
пригрело эту женщину село.
И вправду: мир не без людей сердечных,
нет худа без добра! Ей повезло!

После стихов была нарисована ваза с цветущими орхидеями, возле вазы – крас

авица в роскошном одеянии и богатом головном уборе. Под рисунком подпись:

У персиков и груш весною почки
при теплом ветре не набухнут разве?
А с чем сравнить нам эту орхидею,
изящно так украсившую вазу?
Уж раз напрасно рассуждать, что лучше –
обычная вода иль, скажем, льдина,
Нет смысла с посторонними судачить,
смеяться над вдовою господина…

И, наконец, Баоюй увидел рисунок с изображением двухэтажных палат, в палат

ах повесившуюся красавицу, а ниже стихи:

Не слишком ли звучит красиво:
Любовь как небо! Любовь как море!
Преувеличивать не надо значенье нынешних услад.
Любовь порою и вульгарна, когда при обоюдном вздоре
От необузданности чувства на смену ей идет разврат!

Зря говорят, что от Жунго
Неправедных происхожденье,
Скорей всего в роду Нинго
Источник склок и наважденья!