红楼梦俄语版 第十二回（一）

Фэнцзе как раз разговаривала с Пинъэр, когда вошла служанка и доложила:
– Пожаловал господин Цзя Жуй.
– Проси, – приказала Фэнцзе.
Услышав, что его приглашают, обрадованный Цзя Жуй вошел и, сияя улыбкой,

справился о здоровье Фэнцзе. Фэнцзе была само внимание, предложила Цзя Ж

ую сесть, угостила чаем, и Цзя Жуй, тая от блаженства, сощурил один глаз и сп

росил:
– Что это второго старшего брата до сих пор дома нет?
– Не знаю, – ответила Фэнцзе.
– Не иначе как задержал его кто то по дороге и он никак не может расстаться, –

ухмыляясь, промолвил Цзя Жуй.
– Вполне возможно, – согласилась Фэнцзе, – бывают же мужчины, которые с о

дного взгляда влюбляются в первую встречную женщину.
– Я не такой, – смеясь, возразил Цзя Жуй.
– Но таких, как вы, – мало, – проговорила Фэнцзе. – Едва ли в целом мире набе

рется десяток!
Не помня себя от радости, Цзя Жуй произнес:
– Вам, наверное, постоянно приходится скучать?
– Вы правы, – подтвердила Фэнцзе, – одна надежда, что кто нибудь придет со

мной поговорить, рассеять скуку.
– Если вы не против, могу каждый день развлекать вас, – любезно предложил

Цзя Жуй. – Дел у меня нет никаких!
– Не верю! Неужели вы готовы каждый день сюда приходить?
– Разрази меня гром, если я лгу! – горячо заверил Цзя Жуй. – Я давно навестил

бы вас, но боялся: говорят, вы опасная женщина и с вами надо быть начеку. Но

оказалось, вы добры и отзывчивы, и я непременно буду вас навещать, пусть да

же за это мне грозит смерть!
– До чего же вы умны! – с притворным восхищением воскликнула Фэнцзе. – К

уда Цзя Жуну и его брату до вас! Да они просто бесчувственные глупцы! Манер

ы изящные, а душа грубая!
Слова Фэнцзе глубоко запали в сердце Цзя Жуя. Не в силах совладать с собой,

он стал к ней приближаться, маслеными глазками уставился на ее вышитую су

мочку и совсем некстати спросил:
– Какие кольца вы носите?
– Будьте осторожны! – тихонько предупредила Фэнцзе. – Как бы служанки чего

нибудь не заподозрили.
Сочтя эти слова «высочайшим повелением и святейшим поучением», Цзя Жуй

тотчас отпрянул.
– Вам пора уходить, – проговорила Фэнцзе.
– До чего же вы жестоки, сестрица! Разрешите мне еще хоть немного побыть! –

взмолился Цзя Жуй.
– Днем здесь постоянно люди, – с опаской продолжала Фэнцзе, – и вас могут з

аметить. Ждите лучше меня вечером в западном проходном зале.
– Только не обманите! – торопливо произнес Цзя Жуй – ему казалось, что драго

ценная жемчужина уже у него в руках. – Ведь там тоже полно народу.
– Не беспокойтесь, – поспешила заверить Фэнцзе. – Ночных слуг я отпущу, две

ри мы запрем, и никто не сможет войти.
Ошалев от восторга, Цзя Жуй попрощался с Фэнцзе и ушел с видом победителя

. Насилу дождавшись вечера, он украдкой проскользнул во дворец Жунго, двер

и еще не запирали, и он беспрепятственно проник в проходной зал. Там стояла

кромешная тьма и в самом деле не было ни души. Дверь, ведущая из зала в пок

ои матушки Цзя, давно была заперта, открытой оставалась лишь дверь с восточ

ной стороны. Цзя Жуй прислушался – ни звука. Затем что то щелкнуло – это зап

ерли восточную дверь.
Цзя Жуй неслышно вышел из своего укрытия и толкнул дверь – она была на за

мке. Он в ловушке, с севера и с юга – глухие стены, не перелезешь, не за что ухв

атиться.
По залу разгуливал ветер, он пронизывал до костей. В двенадцатом месяце ноч

и самые длинные, и к утру Цзя Жуй совершенно закоченел.
На рассвете появилась старуха служанка и открыла восточную дверь. Как тольк

о она повернулась спиной и пошла отпирать западную, Цзя Жуй, съежившись,

выскочил наружу. К счастью, в такую пору все еще спят, и он, беспрепятственн

о миновав задние ворота, со всех ног помчался домой.
Надо вам сказать, что Цзя Жуй рано осиротел и воспитывал его дед – Цзя Дайж

у. Дед следил за каждым шагом внука, боялся, как бы тот не забросил ученье, не

стал пить и играть в азартные игры. А тут вдруг внук исчез на всю ночь! Навер

няка пьянствует где нибудь. Ему и в голову не могло прийти, что на самом деле

случилось.
Всю ночь Цзя Дайжу в гневе метался, не находя себе места. Видя, в каком состо

янии дед, Цзя Жуй, еще не успевший отереть пот со лба, не моргнув глазом, сов

рал: