红楼梦第二十四回（二）

 А сейчас вернемся к Цзя Юню. Он явился к Цзя Ляню с просьбой подыскать для него как

 

ое нибудь дело. Цзя Лянь выслушал его и сказал:

– Недавно было подходящее место, но твоя тетушка Фэнцзе отдала его Цзя Циню. Однако 

 

и для тебя кое что есть, так она говорила: будешь следить за посадкой цветов и деревьев в 

 

саду.

Цзя Юнь подумал и произнес:

– Что же, придется подождать. Только вы, дядя, не рассказывайте тетушке, что я приходи

 

л.

– С какой стати я стану рассказывать? У меня времени нет на пустые разговоры. Завтра я 

 

должен съездить в Синьи и обратно. Так что за ответом приходи послезавтра вечером.

С этими словами Цзя Лянь ушел во внутренние покои переодеваться. Цзя Юнь покинул д

 

ворец Жунго и отправился домой. Дорогой он размышлял, что предпринять, как вдруг в 

 

голову ему пришла замечательная мысль – пойти к дяде Бу Шижэню, и он повернул в дру

 

гую сторону.

Бу Шижэнь торговал благовониями. Он как раз вернулся из лавки, когда к нему явился Ц

 

зя Юнь.

– Ты зачем пришел? – спросил торговец племянника.

– Хочу просить вас, дядюшка, об одном деле, – отвечал Цзя Юнь. – Мне очень нужны ка

 

мфара и мускус. Не дадите ли в долг каждого по четыре ляна, а к празднику восьмого ме

 

сяца я с вами рассчитаюсь.

– В долг! – усмехнулся Бу Шижэнь. – Об этом лучше не проси! Недавно один мой приказ

 

чик взял на несколько лянов товару для своих родственников и до сих пор не заплатил. В

 

от мы и договорились с компаньонами родственникам в долг не давать, а кто нарушит уг

 

овор, с того причитается двадцать лянов серебра на угощение. Да и с товаром, который т

 

ы спрашиваешь, сейчас трудно. Даже за наличные у меня вряд ли найдется такое количес

 

тво. Пришлось бы доставать в другом месте. Это во первых. И потом – было бы у тебя ка

 

кое нибудь серьезное занятие! А то ведь тебе это понадобилось для очередной проделки! 

 

Вот ты говоришь: дядя несправедлив, вечно ругает тебя, но ведь таким, как ты, все нипоче

 

м. Тебе давно следовало взяться за ум и найти себе какой нибудь заработок, порадовать д

 

ядюшку.

– Вы совершенно правы, – с улыбкой заметил Цзя Юнь. – Но после смерти отца я был со

 

всем еще ребенком и мало что смыслил в жизни. Мама говорила мне, что только благода

 

ря вам мы смогли устроить отцу приличные похороны. Все это вам, дядюшка, хорошо из

 

вестно, как и то, впрочем, что я не промотал землю и дом, которые достались мне по нас

 

ледству! Но даже самая умелая жена не сможет приготовить пищу, если нет риса! А как 

 

же быть мне? Другой на моем месте дни и ночи приставал бы к вам, выпрашивая то по тр

 

и шэна риса, то по два шэна бобов, и вы, дядюшка, не знали бы, как от него отвязаться.

– Мальчик мой, разве отказал бы я тебе, будь у меня то, что ты просишь? – возразил Бу 

 

Шижэнь. – Меня всегда волновала твоя судьба, и я не раз говорил жене, что ты совсем н

 

е знаешь жизни. Сходил бы к своим богатым родственникам. Не удастся повидаться со ст

 

аршими господами – постарайся завязать дружбу с их управляющими, они помогут тебе 

 

получить работу. Недавно я был за городом и встретил там четвертого брата Цзя Циня.Он 

 

ехал в великолепной коляске, а за ним – сорок или пятьдесят буддийских и даосских мон

 

ахинь, которых он сопровождал в родовую кумирню семьи Цзя. Разве не ловкостью и ум

 

ением добился он этого места?

Цзя Юнь пробормотал что то в ответ, поднялся и стал прощаться.

– Куда ты торопишься? Поел бы со мной! – сказал Бу Шижэнь.

Но тут закричала его жена:

– Рехнулся ты, что ли! Какой богач выискался! Знаешь ведь, что у нас нет риса, и мне пр

 

ишлось купить полцзиня муки, чтобы тебя накормить! Угостишь племянника, а сам голод

 

ным останешься?

– Купи еще полцзиня, и все будет в порядке, – возразил Бу Шижэнь.

Жена позвала дочку.

– Инцзе, сходи к тетушке Ван напротив, попроси взаймы денег. Скажи, завтра вернем!

Услышав такой разговор, Цзя Юнь, бормоча: «Не стоит беспокоиться», скрылся за дверь

 

ю.

 

Но оставим пока Бу Шижэня и его жену и расскажем о Цзя Юне.

Покинув дом дядюшки, он решил идти домой. Шел он печальный, низко опустив голову, 

 

как вдруг наткнулся на пьяного.

– Ты что, ослеп? – заорал тот, схватив Цзя Юня за руку. – Лезешь на человека!

Голос его показался Цзя Юню знакомым, он поднял голову и, присмотревшись, узнал св

 

оего соседа Ни Эра.

Ни Эр слыл хулиганом, дебоширом, все время проводил в игорном доме, пил вино, затев

 

ал драки, а заведутся деньги, отдавал их в рост. Сейчас, видимо, кто то вернул ему долг, 

 

он был изрядно навеселе, уже готовился пустить в ход кулаки, но Цзя Юнь вскричал:

– Ни Эр, ведь это же я!

Услышав знакомый голос, Ни Эр уставился на Цзя Юня, опустил руки и, шатаясь, произ

 

нес:

– Так это вы, второй господин Цзя Юнь! Куда путь держите в такой час?

– Сразу всего не расскажешь, – ответил Цзя Юнь. – Попал я в неприятную историю.

– Не расстраивайтесь, – сказал Ни Эр. – Если с вами обошлись несправедливо, я отомщу

 

, только скажите. А может, кто нибудь из жителей трех соседних улиц или шести переулк

 

ов посмел вас обидеть, так я с ним расправлюсь. Не будь я Ни Эр, Пьяный Алмаз!

– Погоди, не горячись, – стал успокаивать его Цзя Юнь. – Послушай, в чем дело.

И он передал Ни Эру свой разговор с Бу Шижэнем.

– Не будь он ваш родственник, я вздул бы его хорошенько! – вскипел Ни Эр. – Как же о

 

н мог вам отказать!.. Ну ладно! Не огорчайтесь! У меня есть несколько лянов серебра, ес

 

ли нужно – берите. Мы добрые соседи, и процентов я не возьму.

Он вытащил из за пояса деньги.

Цзя Юнь про себя подумал:

«Пьяный Алмаз хоть и забияка, но не оставит в нужде, все знают его благородство. Отка

 

жись я от денег, пожалуй, обидится. Возьму и верну с процентами».

Обратившись к Ни Эру, он с улыбкой сказал:

– Ни Эр, ты и в самом деле замечательный малый! Так великодушно предлагаешь мне де

 

ньги, разве посмею я отказаться? Как только вернусь домой, напишу как полагается расп

 

иску и пришлю тебе.

– У меня всего пятнадцать лянов и три цяня! – расхохотавшись, сказал Ни Эр. – Но если 

 

вздумаете писать расписку, не дам ничего.

– Ладно, будь по твоему, – согласился Цзя Юнь, беря деньги. – Только не шуми!

– Не буду, – улыбнулся Ни Эр. – Уже смеркается, и я не стану вас приглашать в кабачок. 

 

Да и дела еще есть, так что идите своей дорогой. Только передайте моим домашним, чтоб

 

ы не ждали меня, запирали двери и ложились спать. Если же я понадоблюсь, пусть утром 

 

дочка придет к Вану Коротышке, торговцу лошадьми, я у него буду.

Ни Эр повернулся и зашагал прочь.

Великодушие Ни Эра показалось Цзя Юню странным, и он подумал, что сосед его и в са

 

мом деле необычный человек. Вместе с тем Цзя Юнь опасался, как бы Ни Эр, когда прой

 

дет хмель, не потребовал удвоенной суммы. Что тогда делать?

Однако он поспешил успокоить себя:

«Ничего, как только получу место, смогу вернуть и вдвойне».

Цзя Юнь отправился в меняльную лавку, взвесил полученное серебро. Там оказалось ров

 

но столько, сколько сказал Ни Эр, и Цзя Юнь еще больше обрадовался.

По пути он зашел к жене Ни Эра и передал все, как наказывал муж.

Дома он застал мать на кане с прялкой в руках. Увидев сына, она спросила:

– Где ты пропадал целый день?

Боясь, что мать рассердится, Цзя Юнь ни словом не обмолвился о том, что был у Бу Ши

 

жэня, только сказал:

– Ждал во дворце Жунго дядю Цзя Ляня, – и в свою очередь спросил у матери: – Ты обе

 

дала?

– Да, – ответила мать и приказала девочке служанке подать Цзя Юню еду.

Время было позднее, Цзя Юнь поел и лег спать. О том, как он провел ночь, мы рассказыв

 

ать не будем.