红楼梦第三十七回（一）

 В кабинете Осенней свежести собирается поэтическое общество «Бегония»;

во дворе Душистых трав придумывают темы для стихов о хризантеме

 

Мы не будем рассказывать о том, как Баоюй после отъезда Сянъюнь по прежнему ве

 

селился, гулял в саду и увлекался стихами, а вернемся к Цзя Чжэну. С того дня как 

 

Юаньчунь навестила родных, он еще усерднее выполнял свой служебный долг, стре

 

мясь отблагодарить государя за оказанную милость.

Государю были по душе прямой характер Цзя Чжэна и его безупречная репутация. И 

 

хотя должность он получил не в результате государственных экзаменов, а по наслед

 

ству, человеком он был высокообразованным, и государь назначил его своим полно

 

мочным посланцем по экзаменационной части, тем самым показав, что заботится о в

 

ыдвижении честных и способных людей.

Цзя Чжэн благоговейно принял повеление государя, с помощью гадания выбрал сча

 

стливый для отъезда двадцатый день восьмого месяца, совершил жертвоприношения 

 

предкам, распрощался с матушкой Цзя и отправился в путь.

О том, как провожал его Баоюй и что делал в пути сам Цзя Чжэн, рассказывать нет 

 

надобности.

С отъездом отца Баоюй почувствовал себя совершенно свободным, целыми днями и

 

грал и резвился в саду Роскошных зрелищ, ничем серьезным не занимался, в обще

 

м, как говорится, дни и ночи заполнял пустотой.

Однажды его одолела скука и, чтобы хоть немного развлечься, он навестил матушку 

 

Цзя, от нее побежал к госпоже Ван, но тоска не проходила. Он возвратился в сад, но 

 

только было стал переодеваться, как появилась Цуймо и подала ему листок цветной 

 

бумаги. Это было письмо.

– Как же это я забыл навестить сестру Таньчунь! – воскликнул Баоюй. – Очень хоро

 

шо, что ты пришла! Как себя чувствует твоя барышня? Ей лучше?

– Барышня совершенно здорова, сегодня даже лекарство не принимала, – ответила Ц

 

уймо. – Оказывается, у нее была легкая простуда.

Баоюй развернул письмо. Вот что там было написано:

«Младшая сестра Таньчунь почтительно сообщает своему второму старшему брату, 

 

что накануне вечером небо прояснилось и луна была на редкость яркая, словно умыт

 

ая дождем. Уже трижды перевернули водяные часы, а я все не ложилась, бродила у 

 

забора под сенью тунговых деревьев, пока не продрогла от ветра и росы.

Недавно вы лично потрудились меня навестить, а затем прислали мне со служанкой 

 

в подарок плоды личжи и письмо, достойное кисти Чжэньцина . Разве заслуживаю я 

 

таких знаков внимания?!

Вернувшись в комнату, я склонилась над столом и вдруг подумала о том, почему др

 

евние, живя в мире, где все стремились к славе и богатству, селились у подножий в

 

ысоких и пенящихся водопадов.

Приглашая друзей из близких и дальних мест, они выдергивали чеку и хватались за 

 

оглобли . Вместе с единомышленниками собирали поэтические общества и читали ст

 

ихи. И хотя подчас это бывало мимолетным увлечением, слава их оставалась в веках

 

.

Ваша младшая сестра талантами не блещет, зато ей выпало счастье жить среди ручей

 

ков и горок и восхищаться изысканными стихами Линь Дайюй и Сюэ Баочай. Увы! 

 

У нас на открытых ветру дворах и на лунных террасах не собираются знаменитые по

 

эты. А ведь там, где «виднеется флаг среди абрикосов», или у ручья Персиков можн

 

о пить вино и сочинять стихи!

Кто сказал, что в прославленном поэтическом обществе «Лотос» могли быть только 

 

мужчины и что в общество «Восточные горы» не принимали женщин?

Если вы, несмотря на глубокий снег, удостоите меня своим посещением, я велю при

 

брать в комнатах и буду вас ожидать.

О чем с уважением сообщаю».

Окончив читать, Баоюй радостно захлопал в ладоши и засмеялся:

– Какая же умница третья сестренка! Сейчас побегу к ней, и мы обо всем потолкуем

 

!

Баоюй выскочил из комнаты, Цуймо последовала за ним. Но едва они достигли бесе

 

дки Струящихся ароматов, как Баоюй увидел привратницу, которая спешила навстре

 

чу тоже с письмом в руках.

– Вам послание от брата Цзя Юня, – приблизившись к Баоюю, сказала женщина. – О

 

н велел справиться о вашем здоровье и дожидается у ворот.

Вот что было в письме:

«Никчемный и ничтожный сын Цзя Юнь почтительно справляется о драгоценнейшем 

 

здоровье и желанном покое своего отца!

С тех пор как вы оказали мне божескую милость, признав своим сыном, я дни и ноч

 

и думаю, как бы выразить вам свое уважение и покорность. К сожалению, такого сл

 

учая до сих пор не представилось.

Недавно мне велено было закупить цветы и травы, и, к великому моему счастью, я п

 

ознакомился со многими известными садоводами и побывал во многих знаменитых 

 

садах. Случайно узнал, что существует весьма редкий вид белой бегонии, раздобыть 

 

которую трудно. Но все же мне удалось достать два горшка. Оставьте их для себя, е

 

сли по прежнему считаете меня своим сыном!

Я не осмелился лично явиться, чтобы не смутить гуляющих в саду барышень, ведь п

 

огода стоит очень жаркая! Поэтому я и решил почтительно справиться о вашем здор

 

овье в письме.

Преклонив колена, ваш сын Цзя Юнь выражает вам свое глубокое сыновнее уважен

 

ие».

– Он что нибудь принес? – с улыбкой спросил Баоюй у женщины.

– Два горшка с цветами, – ответила та.

– Передай ему, – сказал Баоюй, – что я весьма признателен за внимание, возьми цвет

 

ы и отнеси в мою комнату.

Когда Баоюй пришел в кабинет Осенней свежести, там уже были Баочай, Дайюй, Ин

 

чунь и Сичунь. Увидев Баоюя, они, громко смеясь, воскликнули:

– Еще один пожаловал!

– Полагаю, что мысль моя не так уж банальна, – произнесла с улыбкой Таньчунь. – 

 

От нечего делать я написала несколько приглашений и просто не ожидала, что все яв

 

ятся по первому зову.

– Жаль, что подобная мысль тебе раньше не пришла в голову, – вскричал Баоюй. – 

 

Нам давно пора создать поэтическое общество!

– Сейчас еще не поздно, – возразила Дайюй. – Так что можешь не сокрушаться. То

 

лько создавайте общество без меня, я не осмелюсь в него вступить.

– Если не ты, то кто же осмелится? – спросила Инчунь.

– Дело это важное и серьезное, поэтому все должны принять в нем участие, – замети

 

л Баоюй, – и незачем скромничать и упрямиться. Пусть каждый выскажет свое мнен

 

ие, а мы все обсудим. Начнем с сестрицы Баочай, потом сестрица Дайюй скажет.

– Не торопись, – прервала его Баочай, – Еще не все собрались.

Не успела она это сказать, как вошла Ли Вань.