- Кум, Данило! Кум! Христос воскресе!
- Воистину воскресе! - слышался звучный чмок поцелуя: двое казаков, разглаживая усы, глядели друг на друга, улыбались, хлопали один одного по плечу.
Рядом другой разговор:
- Нам и разговеться не пришлось...
- Да ить вы же большевики, какое вам разговенье?
- Ну-к что ж, большевики большевиками, а в бога веруем.
- Хо! Брешешь?
- Истинный бог!
- А крест носишь?
- А вот он. - И здоровый широколицый красногвардеец-казак, топыря губы, расстегивал ворот гимнастерки, доставал висевший на бронзово-волосатой груди позеленевший медный крест.
Старики с вилами и топорами из отрядов по поимке "бунтовщика Подтелкова" изумленно переглядывались:
- А гутарили, будто вы отреклись от веры Христовой.
- Вроде вы уж сатане передались...
- Слухи были, будто грабите вы церкви и попов унистожаете.
- Брехня! - уверенно опровергал широколицый красногвардеец. - Брехню вам всучивают. Я перед тем как из Ростова выйтить, в церкву ходил и причастие принимал.
- Ска-а-ажи на милость! - Какой-то мозглявенький старичишка, вооруженный пикой с отпиленным наполовину древком, обрадованно хлопал руками.
Оживленный говор гудел по улице и дворам. Но через полчаса несколько казаков, из них один вахмистр Боковской станицы, расталкивая сбитые в плотный массив толпы, пошли по улице.
- Кто из отряда Подтелкова - собирайтесь на перекличку! - выкрикивали они.
Подъесаул Спиридонов, в защитной рубахе и защитных погонах, снял фуражку с офицерской кокардой, белевшей как отколотый кусочек рафинада, крикнул, поворачиваясь во все стороны: