Гарри быстро надел пару наушников — тишина воцарилась полнейшая. Профессор

Стебль надела розовые, засучила рукава мантии, крепко ухватила одно растеньице и с силой

дёрнула.

Гарри не удержался от восклицания, но его, конечно, никто не услышал.

Вместо корней из земли выскочил крошечный, испачканный землёй, безобразный

младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа бледно-зелёная, вся испещрённая

разноцветными точками, и было очевидно, что он истошно орёт.

Профессор Стебль взяла из- под стола большой цветочный горшок и посадила

мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она

отряхнула от компоста руки, подняла вверх большой палец и сняла наушники.

— Поскольку наши мандрагоры совсем ещё маленькие, — пояснила она, — их плач не

убивает. — Она говорила так спокойно, точно полила горшок с бегонией, а не совершила у

всех на глазах настоящее чудо. — Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена,

что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы

наушники плотно закрывали уши. Когда урок окончится, я подам знак. С каждым ящиком

будете работать вчетвером, компост вот здесь в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница

не коснулась щупальцами, она жжётся.

Говоря это, профессор довольно сильно шлёпнула тёмно- красное колючее растение,

тянувшее исподтишка к её плечу длинный щуп, — щуп мгновенно убрался.

К неразлучной троице — Гарри, Рону, Гермионе — присоединился курчавый мальчик из

колледжа Пуффендуй. Гарри его помнил, но они ни разу не разговаривали.

— Джастин Финч-Флетчли, — представился он приветливо, тряся Гарри за руку. — Я

вас, конечно, знаю. Ты знаменитый Гарри Поттер… Ты Гермиона Грэйнджер, первая по

всем предметам. — Джастин и ей пожал руку. Гермиона просияла. — А ты Рон Уизли. Это

ведь твой был летучий фордик?

Рон в ответ насупился. Громовещатель, как видно, ещё не выветрился у него из памяти.

Все четверо стали набивать цветочные горшки компостом, приготовленным из драконьего

навоза.

— А Локонс силён! — сияя, продолжал Джастин. — Храбрый, как лев. Вы читали его

книги? Я бы со страха умер, если бы на меня напал в телефонной будке вампир. А он хоть

бы хны! Сразился и победил. Фантастика! Родители записали меня в Итон, но я так

счастлив, что учусь именно здесь. Конечно, моя мама была немножко расстроена, но я дал

ей почитать книги Локонса, и она поняла, как прекрасно иметь в семье волшебника, тем

более хорошо образованного…

Джастин замолчал, и разговор больше не возобновился. Наушники были надеты, и

ребята начали пересаживать мандрагоры. Профессор Стебль легко справилась с первым

саженцем, на то она и была профессор травологии. Дело, однако, оказалось не такое

простое. Мандрагоры не желали расставаться с насиженным местом и переезжать в

отдельный горшок, они корчились, брыкались, молотили острыми крепкими кулачками,

скрежетали зубами. Гарри минут десять запихивал в горшок одну особенно толстенькую

мандрагору.

К концу урока он, как и все, был весь в поту, выпачкан землёй, с непривычки болели

руки. Грязные, усталые, ребята дотащились до замка, приняли душ, и гриффиндорцы

отправились на урок трансфигурации.

На уроках профессора МакГонагалл и всегда было трудно, но сегодня особенно. Всё,

чему Гарри выучился в прошлом году, за лето, казалось, напрочь вылетело из головы.

Задание состояло в том, чтобы превратить навозного жука в большую пуговицу. У Гарри,

как он ни бился, ничего не получилось: весь урок он тренировал жука, как ускользать на

ровной поверхности от волшебной палочки.

У Рона дело обстояло ещё хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической

клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по- видимому, совсем

испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался всё же превратить

жука, он испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и

Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило

профессора МакГонагалл.