— Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всём, что произошло, виноват я. Я готов был

себя убить!

Гарри понятия не имел, о чём это он, и хотел прямо спросить. Но Локонс продолжал:

— Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлён! Прилететь в Хогвартс на машине!

Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри!

Гарри!

Замечательным в Локонсе было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять

напоказ свои зубы-жемчужины.

— Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе

со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять

случится!

— Нет, профессор, видите ли…

— Гарри! Гарри! Гарри! — Локонс крепко схватил Гарри за плечо. — Я понимаю. Раз

подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват

перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили,

нельзя начинать с полётов на фордике. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идёт? Вот

станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чём ты

сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне

было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты.

Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-

Нельзя-Называть! — Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. —

Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты

«Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это

хорошо, Гарри, очень хорошо!

И, дружески подмигнув, Златопуст Локонс торжественно удалился. Несколько секунд

Гарри не мог прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался

урок, открыл дверь в теплицу и тихонько проскользнул внутрь.

Профессор Стебль стояла у деревянной скамейки в центре теплицы, на которой лежали

около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока Гарри займёт своё место рядом с

Гермионой, профессор начала урок.

— Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры, — сказала она. — Кто хочет рассказать

о свойствах этого растения?

Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.

— Мандрагора, или мандрагорум, — сильнодействующее средство для восстановления

здоровья, — отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. — Мандрагору

используют, чтобы вернуть человеку, подвергшемуся заклятию, его изначальный облик.

— Отлично. Десять баллов Гриффиндору, — сказала профессор Стебль. — Мандрагора

является главной составляющей частью большинства противоядий. Но и сама мандрагора

небезопасна. Кто может сказать почему?

Опять взметнулась рука Гермионы и чуть было не смахнула очки с носа Гарри.

— Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, — без запинки

ответила Гермиона.

— Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед

вами, — рассада, совсем ещё юная.

Профессор указала на глубокие ящики, и весь класс подвинулся вперёд, чтобы лучше

рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зелёных листьев — в

каждом около ста маленьких мандрагор. Гарри не заметил в них ничего особенного, «плач

мандрагоры» был для него пустым звуком.

— Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль.

Толкаясь, ребята бросились к скамье, никто не хотел весь урок сидеть в розовых из

искусственного меха.

— Когда я скажу: «Наденьте наушники», постарайтесь надеть так, чтобы абсолютно

ничего не слышать. Когда можно будет наушники снять, я подниму вверх большой палец.

Наденьте наушники!