Гермиона ждала за ширмой, а Рон помогал Гарри надеть пижаму: рука без костей лезть в

рукав никак не хотела.

— Ты и теперь станешь защищать Локонса? — упрекнул Рон Гермиону, протащив

наконец ватные пальцы Гарри сквозь манжету. — Гарри ведь не просил убрать из руки

кости.

— Кто не ошибается? — возразила Гермиона. — Зато рука перестала болеть. Правда,

Гарри?

— Правда. Только теперь это вообще не рука. — Гарри прыгнул на постель, и бедная

рука беспомощно заколыхалась.

Гермиона и мадам Помфри вышли из- за ширмы. Доктор держала в руках бутыль с

наклейкой «Костерост».

— У тебя длинная ночь впереди, — сказала она, наполнила стакан и подала Гарри. Из

стакана валил пар. — Растить кости — занятие не из приятных.

Пить «Костерост», как оказалось, тоже: он обжигал рот и горло. Хлебнув первый глоток,

Гарри закашлялся. Мадам Помфри удалилась, недовольно ворча про опасный спорт и

учителей- неумёх. Рон и Гермиона остались с Гарри, подавали ему воду, чтобы запить

снадобье — уж больно оно было гадкое.

— Всё-таки мы выиграли. — Рон расплылся в улыбке. — Классно ты схватил этот снитч!

Видел бы ты Малфоя… он был готов тебя растерзать.

— Знать бы, как он заколдовал этот мяч, — сдвинула брови Гермиона.

— Вот сварим Оборотное зелье и заодно спросим. — Гарри опустил голову на

подушку. — Лишь бы оно было не такое противное, как эта гадость…

— Ишь чего захотел! Это с ногтями-то слизеринцев! — поморщился Рон.

Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и

промокшая до нитки.

— Ну, Гарри! Ну, пилотаж! — восхищался Джордж. — Ты бы слышал, как сейчас Флинт

орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис.

Друзья принесли сладости, пирожные и тыквенный сок, собрались вокруг Гарри и только

начали угощаться, как в палату вошла грозная мадам Помфри.

— Это что такое? — рассердилась она. — Больному нужен отдых. Ему тридцать три

кости растить! Вон! Вон! Все вон!

И Гарри остался один на один с пронзительной болью.

* * *

Спустя часа два Гарри проснулся в кромешной тьме: руку словно начинили острыми

черепками. Но разбудила его не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал ему лоб.

Гарри задрожал от испуга.

— Кто это? — крикнул он. — Добби, вы?!

Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на Гарри, и по его

длинному, острому носу бежала слеза.

— Гарри Поттер снова в школе, — прошептал он, — Добби предупреждал Гарри

Поттера. Предупреждал! Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не

поехал домой, когда опоздал на поезд?

Гарри сел и оттолкнул руку эльфа.

— Как вы здесь очутились? — спросил он. — И откуда вы знаете про поезд?

У Добби задрожали губы. Гарри вдруг осенило:

— Так это вы?! Вы не пропустили нас сквозь барьер!

— Да, я, — гордо ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. —

Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби

пришлось отутюжить себе пальцы. — Он показал забинтованные руки. — Добби не жаль

рук, сэр, Добби думал, это спасёт Гарри Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри

Поттер полетит в школу в автомобиле.

Эльф раскачивался взад и вперёд, встряхивая смешной головой.