Елена Крюкова访谈 1

 Писательница Елена Крюкова, известная ещё и под литературным псевдонимом Елена Благова, не нуждается в представлении. Достаточно назвать такие её романы, как «Серафим», «Юродивая», «Изгнание из Рая»… Читающая Россия знает и любит её книги. Но мы бы хотели узнать чуть побольше и о самом авторе. Сегодня Елена Николаевна в гостях у нашего литературного портала

- Елена Николаевна, расскажите немного о себе, о своём детстве и юности. Кого тогда читали?  Кто были ваши любимые герои?

- Читать начала рано. По рассказам родителей - в три года, стоя с мамой в очереди за хлебом, вслух читала газетные заголовки и надписи на плакатах в магазине. Лет в пять сосредоточенно изучала церковнославянскую Библию. Меня одинаково притягивали и узорчатые (волшебные!) буквы, и гравюры Гюстава Дорэ... я не понимала и половины, но буквы разбирала, читала вслух, шептала, всё звучало как музыка. И в этом возрасте, в пятилетнем, меня начали учить музыке. 

Первые "серьёзные" книги были взрослые: рассказы Куприна, рассказы и повести Достоевского, сборник рассказов Мопассана, "Мария Стюарт" Стефана Цвейга. Нет, детские книжки я тоже читала, я была всеядна, и всё приносило громадную радость! Я видела прочитанное. Это был другой мир, вернее, миры, не столько параллельные, сколько вполне реальные; книга превращалась в трёхмерное пространство, в живых людей, и я дружила с Томом Сойером и плакала, когда Ричард Третий отчаянно кричал: "Коня, коня! Полцарства за коня!" Впечатлительный ребёнок. 

Любимые герои? Я рано окунулась в "мир" в "Войне и мире", - Наташа Ростова и князь Андрей. Все щекспировы герои шекспировых "хитов": Ромео и Джульетта, Гамлет, Офелия, Корделия и Лир. Герои сказок Шарля Перро: Золушка, Кот в сапогах, - куда ж девчонке без них. Три мушкетёра. Жан Вальжан, Гаврош, Козетта. Классическая подборка. Чуть позже - Фауст и Гретхен. Видите, почти всё Запад, русского воздуха пока мало. Русская литература пришла позже, но с какой силой ворвалась! 

А детство? Мне повезло с родителями. Отец художник, мама врач - культура в первом поколении, причём прошедшем страшную войну. Папа был моряком (ледокол "Дежнёв", битва у Диксона с немецким крейсером "Адмирал Шеер" - я потом написала всё это в "Старых фотографиях"), потом стал художником. Мама - великолепный офтальмолог, ученица ученицы великого Филатова. Я сызмальства, как говорил Пастернак, "выварилась" в крепком культурном "бульоне" - книги, журналы, картины, краски-подрамники, выставки, концерты. Застольные, за завтраком, разговоры о новых операциях в больнице; о новой живописи Коржева или Ромадина. И потом, у меня уже была моя музыка. Она меня взяла надолго.

- Как и когда вы начали писать? Когда определились с литературной стезёй? 

- Первые стихи - в четыре года. Но кто из малышей не рифмовал! И кто из школьников не писал стихи предмету обожания! Потом - музыка, море музыки. Оказавшись в консерватории (я окончила Московскую консерваторию по классам фортепиано и органа), я почувствовала, что хочу писать и СВОЮ музыку. Она почему-то надевала платье из слов. Я их записывала, эти слова. Нет, я не прятала стихи от друзей, а рассказы - от моего деда, Михаила Павловича Ерёмина, он был пушкинист, литературный критик, профессор Литинститута, Царствие ему Небесное. Дед меня вопрошал: "Милашечка, ну зачем тебе эти слова? Слова затрепали, ими заплевали площадь и рынок... А музыка - это открытые ворота прямо туда!" И он поднимал руки и глаза вверх. И я понимала, что речь идёт о небесах. О Боге. 

Потом были невероятные девяностые. В это время я писала и печатала в толстых журналах стихи и в стол писала первую прозу. Первым моим романом была "Юродивая". Юродивые Христа ради сильно притягивали, через их миросозерцание открывалась азбука художника и пророка. Я не знала, как пишутся романы, именно поэтому "Юродивая" - мой лучший роман. Он написан не по канону и вне канона. Критик Кирилл Анкудинов сказал о нём: "Юродивая" - это текст не литературный". Я сама не знаю, какой; может быть, потом разберутся. Об этой книге писали и умно-деликатные, и глупо-оскорбительные статьи. А теперь его собираются ставить - пьесой - в драматическом театре в Санкт-Петербурге. 

Удивительно, но критики со мной так: либо брызгают слюной неподдельной ненависти, либо любят и поддерживают. Из чего делаю вывод, что кому-то моё художество - против шерсти. Может, это и хорошо. 

- Ваш литературный дебют - когда он состоялся?

- В 1977 году в консерваторской многотиражке напечатали моё стихотворение "Шопен". Помню этот газетный номер - серая бумага, ярко-розовый шрифт... Мы сидим на лекции по истории музыки. Газета шуршит, её читают, передают из рук в руки. Меня охватило странное чувство. Даже не праздник, не радость. А как будто то, что было со мной и только со мной, вдруг стало принадлежать всем. Так я поняла, что художник живёт на миру и на ветру, даже если он живёт в келье, в затворе.