英语
日语
韩语
法语
德语
西班牙语
意大利语
阿拉伯语
葡萄牙语
越南语
芬兰语
泰语
丹麦语
对外汉语
У него было ещё три комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не каждый день, когда человек подметал его кабинет, чего каждый день не делалось. В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы опущены.
此外他还有三间屋子，可是除了早晨佣人打扫书斋的时候——也并不是天天打扫——他轻易不向那里看一眼。在那几间屋子里，家具照着罩子，窗帘放了下来。
Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалось прекрасно обставленной. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шёлковой материей, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шёлковые занавески, ковры, несколько кратин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей.
伊利亚·伊里奇躺着的那间屋子，乍一看，布置得也似乎很像样。有一张红木写字桌，两张绸料包面的沙发，一架绣着自然界所没有的禽鸟果木的雅致的围屏。还有络纱窗帘、地毯、画幅、铜器、瓷器以及许许多多好看的小摆设。
Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: “Кто сюда натащил и наставил всё это?
”然而主人对于自己书斋的布置，竟如此漠不关心，仿佛用眼睛在问：“谁将这些东西搬到这里摆起来的？”
Вид кабинета, если осмотреть его внимательнее, поражал господствующей в нём запущенностью и небрежностью.
要是有人仔细打量一下，书斋里的杂乱无章可真叫人吃惊。
По стенам, около картин, была паутина, всё было в пыли, зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее приспособлениями для записывания на них по пыли каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе обычно стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки.
墙壁上画幅的四周，花彩似的挂着灰尘蓬蓬的蜘蛛网；镜子呢，已照不出东西，倒是可以当记事牌，在灰尘上面记录记录事情来帮助记忆。地毯上都是污渍，一条被人遗忘的毛巾撂在沙发上。几乎没有一天早晨桌子上不洒满面包屑，不留下一只头天晚上用了晚餐没有收掉的盘子，盘子里总有一只盐皿和啃光的骨头。
Если б не эта тарелка, да не прислонённая к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живёт -- так всё запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия.
要不是因为这只盘子，要不是因为搁在床边的一只刚吸完的烟管或者躺在这张床上的主人，人们也许以为这间屋子是没有人住的——什么东西都灰尘密布，褪了色，绝不像有人住着的样子。
На этажерках, правда, лежали две-три развёрнутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с перьями; но страницы, на которых развёрнуты были книги, покрылись пылью и пожелтели; видно, что их бросили давно; номер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в неё перо, вырвалось бы разве только с жужжаньем испуганная муха.
不错，书架上放着两三本摊开的书和一张报纸，写字桌上摆着一只墨水瓶和几只鹅毛笔，可是摊开的那几页已经发黄，布满灰尘——显而易见，它们给丢在哪里已经很久了，报纸还是隔年的，如果把鹅毛笔向墨水瓶里蘸去，说不定有一只吓慌了的苍蝇从里面飞出来。
(По роману И.А.Гончарова “Обломов”)
