的顿河俄语版第四部第八节（7.6）

 - Какими судьбами к нам? - спросил он, пожимая руку Григория, засматривая в глаза ему своими широко поставленными голубыми глазами.

- Демобилизован. В военкомат заходил...

- Давно прибыл?

- Вчера.

- Часто вспоминаю братана твоего Петра Пантелевича. Хороший был казак, а погиб зря... Мы же с ним темные [здесь: в смысле закадычные] друзья были. Не надо было вам, Мелехов, восставать в прошлом году. Ошибку вы понесли!

Что-нибудь нужно было говорить, и Григорий сказал:

- Да. Ошиблись казаки...

- Ты в какой части был?

- В Первой Конной.

- Кем?

- Командиром эскадрона.

- Вот как! Я тоже зараз командую эскадроном. Тут же у нас, в Вешенской, свой караульный эскадрон. - Он глянул по сторонам и, понизив голос, предложил: - Вот что, пойдем-ка пройдемся, проводишь меня трошки, а то тут народ слоняется, не дадут нам потолковать.

Они пошли по улице. Фомин, искоса посматривая на Григория, спросил:

- Думаешь дома жить?

- А где же мне жить? Дома.

- Хозяйствовать?

- Да.

Фомин сожалеюще покачал головой и вздохнул:

- Плохое время ты, Мелехов, выбрал, ох, плохое... Не надо бы тебе домой являться ишо год, два.

- Почему?

Взяв Григория под локоть, слегка наклонившись, Фомин шепнул:

- Тревожно в округе. Казаки дюже недовольные продразверсткой. В Богучарском уезде восстание. Нынче выступаем на подавление. Лучше бы тебе, парень, смыться отсюда, да поживее. С Петром друзья мы были большие, поэтому и даю тебе такой совет: уходи!

- Мне уходить некуда.

- Ну, гляди! Я к тому это говорю, что политбюро офицеров зачинают арестовывать. За эту неделю трех подхорунжих с Дударевки привезли, одного с Решетовки, а с энтой стороны Дона их пачками везут, да и простых, нечиненых, казаков начинают щупать. Угадывай сам, Григорий Пантелевич.

- За совет спасибо, но только никуда я не пойду, - упрямо сказал Григорий.

- Это уж твое дело.

Фомин заговорил о положении в округе, о своих взаимоотношениях с окружным начальством и с окрвоенкомом Шахаевым. Занятый своими мыслями, Григорий слушал его невнимательно. Они прошли три квартала, и Фомин приостановился.

- Мне надо зайти в одно место. Пока. - Приложив руку к кубанке, он холодно попрощался с Григорием, пошел по переулку, поскрипывая новыми наплечными ремнями, прямой и до смешного важный.

Григорий проводил его взглядом и повернул обратно. Поднимаясь по каменным ступенькам двухэтажного здания политбюро, он думал: "Кончать так поскорее, нечего тянуть! Умел, Григорий, шкодить - умей и ответ держать!"