钢铁是怎样炼成的第二部第六节（五）

    Дубава, заметив его взгляд, толчком ноги закрыл дверь.
 —Ты что, к товарищу Борхарт? – спросил он хрипло, смотря куда-то в угол. – Ее уже здесь нет. Ты разве об этом не знаешь?
   Хмурый Корчагин рассматривал его испытующе.
 —Я этого не знал. Куда она переехала? – спросил он.
   Дубава внезапно озлился:
 —Это меня не интересует. – И, отрыгнув, добавил с придушенной злобой:
 —А ты утешать ее пришел? Что же, самое время. Вакансия теперь освободилась, действуй. Тем более, отказа тебе не будет. Она мне ведь не раз говорила, что ты ей нравился, или как там у баб еще называется. Лови момент, тут вам и. единство души и тела.
   Павел почувствовал жар на щеках. Сдерживая себя, тихо сказал:
 —До чего ты дошел, Митяй? Я не ожидал увидеть тебя такой сволочью. Ведь ты когда-то был неплохим парнем. Почему же ты дичаешь?
   Дубава прислонился к стене. Ему, видно, было холодно стоять босыми ногами на цементном полу, и он ежился. Дверь отворилась, и в нее высунулась заспанная пухлощекая женщина:
 —Котик, иди же сюда, что ты здесь стоишь?.. Дубава не дал ей докончить, захлопнул дверь и подпер ее своим телом.
 —Хорошее начало… – сказал Павел. – Кого ты к себе пускаешь и до чего это доведет?
   Дубаве, видно, надоели переговоры, и он крикнул:
 —Вы мне еще будете указывать, с кем я спать должен! Довольно мне акафисты читать! Можешь улепетывать откуда пришел! Пойди и расскажи, что Дубава пьет и спит с гулящей девкой.
   Павел подошел к нему и сказал волнуясь:
 —Митяй, выпроводи эту тетку, я хочу еще раз, в последний, поговорить с тобой…
   Лицо Дубавы потемнело. Он повернулся и пошел в комнату.
 —Эх, гад! – прошептал Корчагин, медленно сходя с лестницы.
   Прошло два года. Беспристрастное время отсчитывало дни, месяцы, а жизнь, стремительная, многокрасочная, заполняла эти дни (с виду однообразные) всегда чем-то новым, не похожим на вчерашнее. Сто шестьдесят миллионов, составляющие великий народ, ставший впервые в мире хозяином своей необъятной земли и ее несметных природных богатств, в труде героическом и напряженном возрождали разрушенное войной народное хозяйство. Страна крепла, наливалась силой, и уже не видно было бездымных труб, еще недавно безжизненных и угрюмых в своей заброшенности заводов.
   Эти два года прошли для Корчагина в стремительном движении, и он даже не заметил их. Он не умел жить спокойно, размеренно-ленивой зевотой встречать раннее утро и засыпать точно в десять. Он спешил жить. И не только сам спешил, но и других подгонял.