红楼梦第十六回（二）

Назавтра в полдень доложили:
– Второй господин Цзя Лянь и барышня Линь Дайюй прибыли во дворец.
При встрече все стали рассказывать друг другу о своих радостях и невзгодах, не

обошлось без вздохов и горестных слез. Потом начались поздравления и утеше

ния.
Баоюй заметил, что Дайюй стала вести себя непринужденнее, чем прежде. Тща

тельно подмела комнату, расставила украшения и безделушки, разложила книги

. Она привезла в подарок Баоюю, Баочай, Инчунь и остальным сестрам бумагу,

кисточки для письма и прочие письменные принадлежности. Тогда Баоюй бер

ежно, как драгоценность, вынул подаренные ему Бэйцзинским ваном четки из

ароматного дерева и отдал Дайюй, но девочка неожиданно вспылила:
– Не нужно! Может быть, эти четки держали какие нибудь грязные руки! – И он

а швырнула подарок на пол.
Баоюй поднял четки и спрятал. Рассказывать подробно о том, как все это прои

зошло, пожалуй, не стоит.

Цзя Лянь между тем, повидавшись со всеми родными, пошел к себе. И Фэнцзе,

у которой и без того не оставалось ни минуты свободного времени, пришлось

ради мужа, приехавшего издалека, отложить все дела. Посторонних в комнате

не было, и Фэнцзе шутливым тоном обратилась к Цзя Ляню:
– Поздравляю вас с великой радостью, государев зятек! Вы, наверное, устали с

дороги! Еще вчера, как только прибыл ваш посланец, я приготовила для вас чар

очку вина! Не знаю только, не откажетесь ли вы от моего скромного

угощения?!
– Что вы! Что вы! Да разве я посмею? – заулыбался Цзя Лянь. – Премного вам б

лагодарен, премного благодарен!
Тут вошли Пинъэр и другие служанки, поклонились Цзя Ляню и подали чай.
Расспросив обо всем, что произошло после его отъезда, Цзя Лянь еще раз побл

агодарил Фэнцзе за хлопоты.
– Уж и не знаю, как справляться со всеми делами! – принялась жаловаться Фэн

цзе. – Опыта никакого, хитрости тоже. Как говорится, ударят палкой, а мне каж

ется, укололи иголкой! Слово ласковое скажут – я и растаяла, нрав слишком мяг

кий. Прежде мне не поручали таких важных дел, вот и боюсь ошибиться, робе

ю. Ночами не сплю, если старая госпожа чем нибудь недовольна. А начну отказ

ываться от дел – она и слушать не хочет, говорит, будто я ленюсь, не желаю учи

ться. Ей и в голову не приходит, что я совсем с ног сбилась! Шага не ступлю, н

е подумав, слова не вымолвлю. Вам то известно, каких трудов стоит держать в

руках наших управительниц! Чуть ошибешься, злословят, насмехаются; что ниб

удь не понравится, как говорится, тычут пальцем в шелковицу, а ругают акацию

. Никогда не помогут в беде! Наоборот. Столкнут людей лбами и смотрят, как те

дерутся, им бы только чужими руками жар загребать да подливать масла в огон

ь, а самим сухими из воды выйти, как говорится, сделать вид, будто не замечаю

т, что сейчас упадет бутыль с маслом! Со мной они не считаются, но обижатьс

я не приходится – я слишком молода и невзыскательна. Но что удивительно, ког

да во дворце Нинго скончалась жена Цзя Жуна, Цзя Чжэнь трижды умолял стар

ую госпожу, на коленях ползал, чтобы она разрешила мне им помочь! Как я ни

отказывалась, не помогло, старая госпожа приказала, и пришлось повиноваться

. Кончилось тем, что я совершенно запуталась в проведении церемоний и в ост

альных делах, и наверняка брат Цзя Чжэнь не раз пожалел, что поручил мне так

ое важное дело. Если завтра увидишься с ним, извинись за меня и спроси, кто

посоветовал ему поручить все хозяйственные дела такой неопытной девчонке?
В это время снаружи послышались голоса.
– Кто там? – спросила Фэнцзе.
– Тетушка Сюэ прислала Сянлин спросить кое о чем, – ответила Пинъэр, – я ей

все объяснила и отослала обратно.
– Ну и дела! – вскричал Цзя Лянь. – Ведь только что тетушка Сюэ проходила ми

мо меня с какой то миловидной девочкой! Я ее впервые увидел. Тетушка сказал

а, что это та самая служанка Сянлин, из за которой попал под суд Сюэ Пань. Не

давно она стала его наложницей. До чего же хороша! А этот дурак Сюэ Пань ее

опозорил!
– О о ох! – Фэнцзе скривила губы. – Я думала, во время поездки в Сучжоу и Ха

нчжоу ты хоть немного изменишься. А ты остался таким же, как прежде! Но раз

эта Сянлин так тебе нравится, нет ничего проще, чем обменять Пинъэр на нее!

Тебе, надеюсь, известно, что Сюэ Пань «ест из чашки, а заглядывает в котел». С

колько раз в этом году он ссорился с тетушкой Сюэ из за того, что она мешала е

му завести шашни с Сянлин! Наконец тетушка Сюэ решила, что Сянлин хороша

собой, ласкова и послушна, даже некоторым барышням из знатных семей до не

е далеко, и, созвав гостей, во всеуслышание объявила, что отныне Сянлин нал

ожница ее сына! А тот через полмесяца бросил Сянлин, как бросал остальных!
В это время прибежал мальчик слуга и доложил:
– Господин приглашает второго господина Цзя Ляня к себе.
Цзя Лянь встал, торопливо оправил одежду и вышел.
Фэнцзе спросила у Пинъэр:
– Зачем тетушка Сюэ присылала Сянлин?
– Какая там Сянлин? – ответила Пинъэр. – Все это я нарочно придумала. Вы то

лько представьте, госпожа, жена Ванъэра совсем сдурела…
С этими словами она подошла к Фэнцзе и прошептала ей на ухо:
– Угораздило ее принести вам проценты как раз в то время, когда был дома вто

рой господин! Хорошо, что я перехватила ее в прихожей. Вы же знаете своего

мужа – за деньгами он и в кипящий котел полезет! Узнай он, что у вас завелись

деньги, тотчас же их растратит! Деньги я у нее взяла, обругала ее, а вам нарочн

о сказала, что приходила Сянлин!
– Значит, вздумала меня за нос водить, – рассмеялась Фэнцзе. – А я то решила,

что тетушка Сюэ специально прислала служанку, узнав о приезде второго госп

одина!
Пока они разговаривали, вернулся Цзя Лянь. Фэнцзе приказала подать вино и з

акуски, и супруги сели друг против друга. Фэнцзе любила вино, но при муже н

е осмеливалась пить. Вдруг вошла кормилица Цзя Ляня – мамка Чжао. Фэнцзе

и Цзя Лянь поспешно встали, поднесли ей вина и предложили сесть на кан. М

амка Чжао наотрез отказалась. Тогда Пинъэр поставила рядом с каном столик и

скамеечку для ног, и мамка Чжао на нее села.
Выбрав на своем столе два нетронутых блюда, Цзя Лянь распорядился постави

ть их на столик мамки Чжао.
– Эта еда для матушки слишком жесткая, – сказала Фэнцзе мужу, – как бы она н

е сломала зубы, – и обратилась к Пинъэр: – Подай разварную ветчину, о которо

й я говорила утром. Кстати, почему ты не велела ее разогреть? – И она снова за

говорила с мамкой Чжао: – Матушка, отведай вина, которое привез твой сын!
– Вина я выпью! – сказала мамка Чжао. – И вы, госпожа, выпейте. Чего бояться

? Только лишнего пить не надо. Я, собственно говоря, не вино сюда пришла пи

ть, у меня к вам важное дело. Выслушайте меня и проявите хоть каплю участия.

Господин Цзя Лянь всегда только обещает, а потом забывает свои обещания. Ве

дь я его выкормила! И теперь, когда состарилась, он мог бы хоть что нибудь сде

лать для моих сыновей, ничего зазорного в этом нет. Я несколько раз обращала

сь к господину, он обещал, но ничего не сделал. Сейчас, когда небо послало вел

икую радость, вам наверняка понадобятся люди. Вот я и пришла еще раз напом

нить о своей просьбе. А то ведь недолго умереть с голоду, если надеяться на го

сподина Цзя Ляня!
– Что ж, матушка, – промолвила Фэнцзе, – лучше поручи это дело мне. Разве т

ы не знаешь Цзя Ляня? Выкормила своим молоком неродного сына, а он к тебе

так невнимателен! Неужели твои сыновья хуже других? Все знают, как ты о них

заботишься! А вот Цзя Ляня ты вырастила не для себя – для чужих. Впрочем, м

ожет быть, я не права и этих чужих ты считаешь своими?
Все рассмеялись. Не сдержала улыбки и мамка Чжао и, помянув Будду, сказала:
– Наконец то все стало ясно как день! Господин наш не разбирает, кто свой, кто

чужой. Стоит его попросить, и по доброте своей он никому не откажет.
– А что, разве не так? – улыбнулась Фэнцзе. – Он особенно добр к мужчинам, у

которых красивые жены, а с нами, женщинами, непреклонен и тверд.
– Я счастлива, госпожа, что вы ко мне так добры, – закивала головой мамка Чж

ао. – Давайте выпьем по чарочке! Раз это дело вы взяли на себя, мне нечего бе

спокоиться!
Цзя Лянь виновато усмехнулся и произнес:
– Нечего болтать глупости! Лучше накрывайте на стол, а то мне еще надо пойт

и кое о чем посоветоваться со старшим господином Цзя Чжэнем.
– Смотри не тяни с главным делом, – предупредила Фэнцзе. – Что сказал тебе

старый господин, когда ты был у него?
– Что государыня вскоре должна навестить родителей, – ответил Цзя Лянь.
– Значит, это вопрос решенный? – спросила Фэнцзе.
– Почти, – с улыбкой ответил Цзя Лянь.
– Как все же милостив наш государь! – воскликнула Фэнцзе. – Судя по книгам

и пьесам, таких государей не было с самых древних времен.
– Воистину, воистину! – подхватила мамка Чжао. – Целыми днями в доме толь

ко и разговоров что о каком то свидании с родными, а я, старая дура, в толк ни

как не возьму, что это значит. Вот и от вас только что о том же услышала! Не ра

столкуете ли мне, что это значит?
Цзя Лянь принялся разъяснять:
– Наш государь, заботясь о чувствах своих подданных, считает, что самое главн

ое – это почитание родителей и что отношения между родителями и детьми ка

к в знатных семьях, так и среди простого народа основываются на едином есте

ственном законе. Государь дни и ночи прислуживает своим родителям, но не в

силах исполнить до конца свой сыновний долг. Что же тогда говорить о госуда

ревых женах, наложницах или девушках, много лет живущих во дворце? Мысл

и их нет нет да и возвращаются к родителям, а родители тоскуют по дочерям, м

огут даже заболеть от тоски, и тогда нарушится установленная самим Небом га

рмония. Поэтому государь испросил у батюшки и у матушки для родственников

своих жен и наложниц дозволения приезжать двадцать шестого числа каждого

месяца ко двору и справляться о здоровье дочерей. Родители похвалили ныне

правящего государя за его благочестие и гуманность, однако сказали, что во вре

мя подобных встреч все равно придется соблюдать все придворные церемони

и и нельзя будет свободно выражать свои чувства. Поэтому особым указом был

о разрешено родственникам государевых жен и наложниц, если они владеют б

ольшими усадьбами и отдельными дворами, где можно удобно расположиться,

помимо визита ко двору двадцать шестого числа, принимать у себя дворцовые

экипажи с бубенцами, чтобы насладиться радостью встречи и выразить полнос

тью родственные чувства, дарованные самим Небом. Кто же мог, получив этот

указ, не испытать счастья бесконечной признательности? Отец Чжоу гуйфэй то

тчас же повелел выстроить отдельный двор Свидания с родными. У Тянью – о

тец У гуйфэй – не замедлил отправиться за город присмотреть подходящий уча

сток. В общем, дело это, можно сказать, решенное.
– Амитаба! – воскликнула мамка Чжао. – Вот, оказывается, что это значит! Вых

одит, и мы должны готовиться к приему нашей государыни?
– Об этом все и толкуют, – ответил Цзя Лянь. – Не то мы и забот никаких не зн

али бы!