红楼梦第三十八回（一）

 Фея реки Сяосян завоевывает первенство в сочинении стихов о хризантеме;

Царевна Душистых трав едко высмеивает стихи о крабах

 

Итак, Баочай и Сянъюнь обо всем договорились. За ночь не произошло ничего, дост

 

ойного упоминания.

На следующий день Сянъюнь пригласила матушку Цзя в сад полюбоваться коричны

 

ми цветами.

– Что ж, это интересно! – заметила матушка Цзя. – Да и девочку порадовать надо.

В полдень матушка Цзя вместе с госпожой Ван, Фэнцзе и тетушкой Сюэ пришла в са

 

д.

– Где здесь самое красивое место? – спросила матушка Цзя.

– Где вам понравится, там и остановимся, – ответила госпожа Ван.

– В павильоне Благоухающего лотоса уже все приготовлено, – сказала Фэнцзе. – Не

 

подалеку у подножья холма пышно распустились два коричных дерева, вода в речу

 

шке зеленоватая и прозрачная, приятно посидеть там в беседке, посмотреть на воду – 

 

в глазах светлее станет.

– Вот и хорошо, – согласилась матушка Цзя.

Они направились к павильону Благоухающего лотоса, он возвышался посреди пруда 

 

и выходил окнами на все четыре стороны, справа и слева к павильону примыкали га

 

лереи, сооруженные прямо над водой и подходившие к горке, а с них на берег был п

 

ерекинут горбатый мостик.

Едва взошли на мостик, как Фэнцзе схватила матушку Цзя за руку:

– Шагайте уверенно и широко, не бойтесь, мостик нарочно сделали скрипучим.

В павильоне возле перил матушка Цзя увидела два бамбуковых столика. На одном б

 

ыли расставлены кубки для вина, разложены палочки для еды, на другом – чайные п

 

риборы, разноцветные чашки и блюдца. Чуть поодаль служанки кипятили чай, подог

 

ревали вино.

– Как хорошо, что не забыли про чай! – с улыбкой сказала матушка Цзя. – Мне здес

 

ь очень нравится, такая чистота!

– Это сестра Баочай помогла мне все приготовить! – тоже улыбаясь, ответила Сянъю

 

нь.

– Я всегда говорила, что Сянъюнь очень внимательна, – заметила матушка Цзя, – все

 

гда все предусмотрит.

На столбах перед входом висели вертикальные парные надписи, и матушка Цзя прик

 

азала Сянъюнь их прочесть.

Сянъюнь прочитала:

 

Тени лотосов расступились

пред ладьей и веслом магнолией.

Средь каштанов над водной гладью

мост бамбуковый, как нарисованный.

 

Матушка Цзя поглядела на горизонтальную доску с надписью над входом и, обернув

 

шись к тетушке Сюэ, промолвила:

– Когда мне было столько лет, сколько сейчас нашим девочкам, у нас в речке, непо

 

далеку от дома, тоже стоял такой павильон, назывался он, кажется, башней Утренней 

 

зари у изголовья. Я очень любила играть там с подругами. Однажды я оступилась, у

 

пала с мостика и чуть не утонула. К счастью, меня успели спасти, я тогда поранила г

 

олову о деревянный гвоздь. До сих пор на виске шрам с палец величиной, только ег

 

о под волосами не видно. Дома боялись, что я заболею, искупавшись в холодной во

 

де, но все обошлось.

– Подумать только, – заметила Фэнцзе, – не выживи вы тогда, кто бы сейчас наслаж

 

дался всем этим великолепием? Видно, с самого детства судьба вам предначертала в

 

еликое счастье и долголетие. И их залогом является ваш шрам. Все делается по воле 

 

духов! Ведь и у Шоусина  на голове был глубокий шрам, но выпавшее на его долю 

 

великое счастье и долголетие хлынули через край и превратились в шишку!

Все так и покатились со смеху, в том числе и матушка Цзя.

– Эта обезьянка не знает приличий! – со смехом сказала она. – Даже надо мной нас

 

мехается! Ох, оторву я твой болтливый язык!

– Скоро будем есть крабов! – сказала Фэнцзе. – Чтобы поднять у бабушки настроени

 

е, я постаралась ее насмешить. Так что теперь она наверняка съест двойную порцию!

– В таком случае я не отпущу тебя домой! – улыбнулась матушка Цзя. – По крайней 

 

мере посмеюсь вдоволь!

– Это вы ее избаловали своей любовью, – заметила госпожа Ван. – Если так и дальш

 

е пойдет, на нее вообще не будет управы!

– А я и люблю ее за то, что она такая, – возразила матушка Цзя. – Фэнцзе уже не реб

 

енок, знает, что хорошо, что плохо. Ведь нам, женщинам, только и можно болтать да 

 

смеяться, когда мы одни. Приличий она не нарушает, зачем же держать ее в строгост

 

и?

Когда вошли в беседку, служанки подали чай, а Фэнцзе расставила кубки и разлож

 

ила палочки для еды. За столик, стоявший на возвышении, сели матушка Цзя, тетуш

 

ка Сюэ, Баочай, Дайюй и Баоюй. За столик с восточной стороны – Сянъюнь, госпож

 

а Ван, Инчунь, Таньчунь и Сичунь, а за столиком с западной стороны, у дверей, пуст

 

овало два места – для Ли Вань и Фэнцзе, которые не осмеливались сесть при старши

 

х и стояли в ожидании у столиков матушки Цзя и госпожи Ван.

– Принесите пока с десяток крабов, и хватит, – распорядилась Фэнцзе, – остальные п

 

усть варятся на пару. Когда понадобятся, мы скажем.

Она потребовала воды, вымыла руки и, продолжая стоять, начала чистить самого бо

 

льшого краба для тетушки Сюэ.

– Я очищу сама, так вкуснее, – сказала тетушка Сюэ, – не беспокойся!

Тогда Фэнцзе подала краба матушке Цзя, а затем Баоюю.

– Подогрейте вино, – приказала она служанкам и распорядилась приготовить для мы

 

тья рук воду с порошком из зеленого горошка, для аромата добавить туда листья хр

 

изантемы и корицы.

Сянъюнь съела одного краба и поднялась с места, чтобы угостить остальных. Она вы

 

шла из павильона, позвала служанок, приказала им наполнить два блюда крабами и 

 

отнести наложницам Чжао и Чжоу. Когда она вернулась, Фэнцзе сказала:

– Ты ешь, а о гостях я сама позабочусь! Успею поесть, когда все разойдутся.

Но Сянъюнь не согласилась, приказала поставить в боковой галерее два столика и п

 

ригласила Юаньян, Хупо, Цайся, Цайюнь и Пинъэр.

– Вторая госпожа, – обратилась Юаньян к Фэнцзе, – если вы позаботитесь о старой г

 

оспоже, я пойду поем.

– Иди, иди, не беспокойся! – ответила та.

Сянъюнь вернулась на свое место, а Фэнцзе и Ли Вань продолжали прислуживать.

Немного погодя Фэнцзе пошла в галерею, при ее появлении Юаньян, с аппетитом уп

 

летавшая крабов, встала.

– Зачем вы пришли, вторая госпожа? – спросила она. – Дали бы нам хоть немного п

 

обыть одним!