МОЕМУ АРИСТАРХУ

 Помилуй, трезвый Аристарх

Моих бахических посланий,

Не осуждай моих мечтаний

И чувства в ветренных стихах:

Плоды веселого досуга

Не для бессмертья рождены,

Но разве так сбережены

Для самого себя, для друга,

И для Темиры молодой.

Помилуй, сжалься надо мной -

Не нужны мне, поверь, уроки

Твоей учености сухой.

Я знаю сам свои пороки.

Конечно беден гений мой:

За рифмой часто холостой,

Назло законам сочетанья,

Бегут трестопные толпой

На аю, ает и на ой.

Еще немногие признанья:

Я ставлю (кто же без греха?)

Пустые часто восклицанья,

Для меры лишних три стиха;

Нехорошо, но оправданья

Позволь мне скромно принести.

Мои летучие посланья

В потомстве будут ли цвести?

Не думай, цензор мой угрюмый,

Что я, беснуясь по ночам,

Объятый стихотворной думой,

Покоем жертвую стихам;

Что, засветив свою лампаду,

Едва дыша, нахмуря взор,

За верный стол, кряхтя, засяду,

Сижу, сижу три ночи сряду

И высижу - трестопный вздор...

Так пишет (молвить не в укор)

Конюший дряхлого Пегаса

Свистов, Хлыстов или Графов,

Служитель отставной Парнаса,

Родитель стареньких стихов,

И од не слишком громозвучных,

И сказочек довольно скучных.

 

Люблю я праздность и покой,

Мне счастливый досуг не бремя,

И днем найду себе я время,

Когда нечаянной порой

Стихи кропать найдет охота,

На славу дружбы иль Эрота.

Сижу ли с добрыми друзьями,

Брожу ль над тихими водами

В дубраве темной и глухой,

Задумаюсь, взмахну руками,

На рифмах вдруг заговорю -

И никого уж не морю

Моими тайными стихами...

Но если я когда-нибудь,

Расположась перед камином,

Желая в неге отдохнуть,

Один, свободным господином,

Поймаю прежню мысль мою, -

То не для имени поэта

Мараю два иль три куплета

И их вполголоса пою.

 

Но знаешь ли, о мой гонитель,

Как я беседую с тобой?

Беспечный Пинда посетитель,

Я с музой нежусь молодой...

Уж утра яркое светило

Поля и рощи озарило;

Давно пропели петухи;

Вполглаза дремля - и зевая,

Шапеля в песнях призывая,

Пишу короткие стихи,

Среди приятного забвенья

Склонясь в подушку головой,

И в простоте, без украшенья,

Мои слагаю извиненья

Немного сонною рукой.

Под сенью лени неизвестной

Так нежился певец прелестный,

Когда Вер-Вера воспевал

Или с улыбкой рисовал

В непринужденном упоенье

Уединенный свой чердак.

В таком ленивом положенье

Стихи текут и так и сяк.

Возможно ли в свое творенье,

Уняв веселых мыслей шум,

Тогда вперять холодный ум,

Отделкой портить небылицы,

Плоды бродящих резвых дум,

И сокращать свои страницы?

 

Наш друг Лафар, Шолье, Парни,

Враги труда, забот, печали,

Не так, бывало, в прежни дни

Своих любовниц воспевали.

О вы, любезные певцы,

Сыны беспечности ленивой,

Давно вам отданы венцы

От музы праздности счастливой,

Но не блестящие дары

Поэзии трудолюбивой.

На верх фессальския горы

Вели вас тайные извивы;

Веселых граций перст игривый

Младые лиры оживлял,

И ваши чела обвивал

Детей пафосских рой шутливый.

Но я, неопытный поэт,

Небрежный ваших рифм наследник,

За вами крадуся вослед...

 

А ты, мой скучный проповедник,

Умерь ученый вкуса гнев!

Поди кричи, брани другого

И брось ленивца молодого,

Об нем тихонько пожалев.