红楼梦第二十二回（四）

 Заставить демонов способна

и дух от страха испустить,

На вид пучок из нитей шелка,

но в ней внезапный гром таится.

 

Коль загремит да загрохочет,

вас может и ошеломить.

Но поглядите – от нее

одна зола уже дымится!

 

А в целом – подскажу чуть чуть –

весьма забавная вещица.

 

Придумала эту загадку государыня Юаньчунь.

– Хлопушка? – нерешительно произнес Цзя Чжэн.

– Совершенно верно! – поспешил ответить Баоюй. Следующей была загадка Инчунь:

 

Тела небесные в движенье –

кто все их до конца сочтет?

Всегда увязаны разумно

движенья этих тел и счет.

Так почему же день за днем

столь беспокойно их служенье?

Да потому, что Инь и Ян

неисчислимы превращенья!

А для отгадки подскажу:

предмет всегда в употребленье.

 

– Счеты! – воскликнул Цзя Чжэн.

– Верно! – подтвердила Инчунь.

Таньчунь загадала такую загадку.

 

Внизу стоящий мальчуган

ввысь обращает взгляд:

Прекрасен светлый день Цинмин,

народ веселью рад!

Но невзначай оборвалась

натянутая нить,

Восточный ветер ни к чему

в обрыве том винить…

Я подскажу вам: эта вещь

способна веселить…

 

– Бумажный змей, – произнес Цзя Чжэн.

– Правильно, – ответила Таньчунь.

Затем шла загадка Дайюй:

 

Погас рассвет. Но кто унес

дымок двух рукавов?

Ни в лютне, ни среди одежд

душистых нет следов.

Предмет сей и без петуха

с зарею будит нас,

Подскажет без служанки он,

что пятой стражи час.

 

Он, утром до конца сгорев,

под вечер оживет,

И день за днем, лучась струясь,

живет за годом год.

Коль темнотою станет свет –

печаль не обойдешь,

Но преходящи свет и тьма

и при ветрах, и в дождь.

Скажу к разгадке: сей предмет

у нас всегда найдешь.

 

– Не иначе как благовонные свечи, которые жгут ночью, чтобы отметить время! – воскли

 

кнул Цзя Чжэн.

– Верно! – подтвердил Баоюй, опередив Дайюй.

Цзя Чжэн принялся читать следующую загадку:

 

Вот без движенья он стоит,

а юг, допустим, слева, –

Тогда направо будет юг,

а слева будет север…

Сян  загрустил – тогда и он

объят его тоской,

Весь день смеется Сян – и он

смеется день деньской…

Я намекну: повсюду есть

у нас предмет такой.

 

– Замечательная загадка! – похвалил Цзя Чжэн. – Пожалуй, это зеркало.

– Верно, – улыбнулся Баоюй.

– А кто придумал? – спросил Цзя Чжэн. – Под ней нет подписи.

– Должно быть, Баоюй придумал, – произнесла матушка Цзя.

Цзя Чжэн ничего на это не сказал и стал читать последнюю загадку, ее придумала Баочай:

 

Есть на лице глаза, но нет зрачков,

и создан весь живот для пустоты.

Но радость есть при встрече у воды,

когда раскрыты лотоса цветы.

Когда ж с утуна падает листва, 

разлуке наступает свой черед,

Любовь жены и мужа до зимы,

Лишь до зимы – и то не доживет.

 

…Разгадку средь вещей любой найдет! 

 

Цзя Чжэн задумался:

«Предмет загадки самый обычный, ничего особенного в нем нет, но если девушка в столь 

 

юном возрасте сочиняет такие загадки, значит, не суждены ей ни счастье, ни долголетие!»

Цзя Чжэн опечалился и стоял, поникнув головой. Матушка Цзя решила, что Цзя Чжэн уст

 

ал, к тому же при нем молодые боялись веселиться, поэтому она сказала:

– Иди отдыхай! Мы скоро тоже разойдемся.

Цзя Чжэн несколько раз почтительно кивнул, попросил мать выпить чашку вина и пошел 

 

к себе. Он сразу лег, но уснуть не мог и ворочался с боку на бок, охваченный глубокой 

 

печалью.

Матушка Цзя между тем после его ухода сказала детям:

– Теперь можете веселиться сколько угодно.

Не успела она это произнести, как Баоюй подбежал к фонарю и затараторил, высказывая 

 

свои суждения о загадках, какая хороша, какая не совсем удачна, а какая вообще никуда 

 

не годится. При этом он так размахивал руками, что был похож на обезьянку, спущенную 

 

с привязи.

– Что ты разошелся? – остановила его Дайюй. – Куда пристойней спокойно сидеть, вести 

 

разговор и шутить, как это было сначала.

Вернувшаяся в это время из внутренних комнат Фэнцзе сказала:

– Отцу нельзя отходить от тебя ни на шаг. Жаль, надо было намекнуть ему, чтобы застави

 

л тебя сочинять загадки в стихах! Вот тогда бы ты попотел!

Баоюй рассердился, подбежал к Фэнцзе, принялся ее тормошить.

Посидев еще немного, матушка Цзя почувствовала усталость – уже пробили четвертую ст

 

ражу. Она приказала раздать служанкам оставшееся угощение, поднялась и сказала:

– Пойдемте отдыхать. Завтра встанем пораньше и будем веселиться – праздник еще не кон

 

чился.

Постепенно все разошлись.

Какие события произошли на другой день, вы узнаете из следующей главы.