红楼梦第二十六回（三）

 Они поговорили еще немного, и Цзя Юнь, заметив, что Баоюй утомился, поднялся и стал 

 

прощаться. Баоюй его не удерживал, лишь сказал:

– Если выберешь завтра свободное время, заходи, – и велел Чжуйэр проводить гостя.

Выйдя со двора Наслаждения пурпуром, Цзя Юнь огляделся и, убедившись, что поблизос

 

ти никого нет, принялся болтать с Чжуйэр и забросал ее вопросами:

– Сколько тебе лет? Как тебя зовут? Кто твои родители? Давно ли прислуживаешь моему 

 

дяде Баоюю? Какое у тебя жалованье? Сколько служанок в покоях Баоюя?

Когда Чжуйэр ответила на все вопросы, Цзя Юнь поинтересовался:

– Ту девушку Сяохун зовут? С которой ты разговаривала, когда мы шли сюда?

– Да, – ответила Чжуйэр. – А зачем вам?

– Она говорила тебе, что потеряла платочек? – продолжал Цзя Юнь. – Я его нашел.

– Да, говорила, и не раз, – промолвила Чжуйэр, – спрашивала, не подобрал ли его кто ни

 

будь из нас. Но у меня нет времени на подобные пустяки. Как раз сегодня она снова прос

 

ила меня поискать ее платок и обещала награду. Да вы же сами слышали, когда мы встре

 

тились неподалеку от ворот дворца Душистых трав. Если платок у вас, господин, отдайте 

 

его мне! Посмотрим, как она меня отблагодарит.

Следует сказать, что еще месяц назад, когда Цзя Юнь присматривал за посадкой деревьев

 

, он подобрал в саду платок и догадался, что его потеряла одна из служанок, не знал, кто 

 

именно, но на всякий случай молчал. А сейчас, услышав, что это платок Сяохун, очень о

 

брадовался и мгновенно составил план действий.

Он вытащил из кармана свой собственный платок и, отдавая девушке, сказал:

– Вот, возьми, но если получишь награду, не таи от меня!

Чжуйэр обещала, взяла платок, проводила Цзя Юня до ворот, а затем отправилась искать 

 

Сяохун. Но к нашему повествованию это не имеет отношения.

 

Между тем Баоюй после ухода Цзя Юня почувствовал усталость, лег на кровать и погруз

 

ился в дрему. Подошла Сижэнь, села на кровать, стала тормошить Баоюя:

– Что это ты вдруг среди дня лег спать? Если скучно, иди погуляй!

– Я бы охотно пошел, – ответил Баоюй, беря ее за руку, – только ни на минуту не могу ра

 

сстаться с тобой!

– Помолчал бы! – воскликнула Сижэнь и стащила Баоюя с кровати.

– Куда я пойду? Везде скучно, – сказал Баоюй.

– Просто так пройдешься, все лучше, чем бездельничать целыми днями.

Баоюю было до того тоскливо, что он послушался Сижэнь. Вышел на террасу, подразнил 

 

птиц в клетках, а затем отправился бродить вдоль ручья Струящихся ароматов, наблюдая 

 

за резвящимися в воде золотыми рыбками. Вдруг он заметил, как бежит по склону горы 

 

пара вспугнутых молодых оленей. Баоюй не сразу сообразил, в чем дело, но тут из за скл

 

она выскочил Цзя Лань с луком в руках. Увидев Баоюя, он остановился и почтительно пр

 

оизнес:

– Никак не ожидал, дядя, встретить вас здесь!

– Опять балуешься! – упрекнул его Баоюй. – Зачем пугаешь животных?

– Это я от скуки, – ответил Цзя Лань. – Делать нечего, вот и решил поупражняться в стре

 

льбе из лука.

– Выбьешь себе зубы, – не захочешь больше упражняться! – бросил Баоюй и зашагал про

 

чь.

Вскоре он увидел строение, едва различимое в пышных зарослях бамбука, шелестевшего 

 

на ветру. Это был павильон Реки Сяосян.

Баоюй робко приблизился и увидел свисавшую до самой земли дверную занавеску из пя

 

тнистого бамбука. Ничто не нарушало стоявшей вокруг тишины. Баоюй подошел к окну, 

 

затянутому тонким шелком, и почувствовал тонкий, необычайно приятный аромат. Он скл

 

онился к окну, и тут до слуха его долетел тихий вздох и слова:

– Мои мысли и чувства спят беспробудным сном!

Баоюя разобрало любопытство. Он пригляделся и сквозь шелк увидел Дайюй, лежавшую 

 

на постели.

– Почему ты так говоришь? – не утерпев, спросил Баоюй, отодвинул занавеску и вошел. 

 

Дайюй растерялась, покраснела, закрыла лицо рукавом и, отвернувшись к стене, притвор

 

илась спящей.

Баоюй приблизился было к кровати, но тут появились служанки и сказали:

– Ваша сестрица спит, вот проснется, тогда и приходите!

Но Дайюй быстро села на постели и крикнула:

– Я вовсе не сплю!

– А мы думали, барышня, что вы спите! – заговорили в один голос служанки и стали зват

 

ь Цзыцзюань: – Барышня проснулась, иди быстрее сюда!

После того как они покинули комнату, Дайюй, поправляя волосы, принялась выговариват

 

ь Баоюю:

– Я спала. А ты меня разбудил! Зачем?

Глаза у нее были совсем еще сонные, на щеках играл румянец. Что то дрогнуло в душе Б

 

аоюя. Он сел на стул и с улыбкой спросил:

– Что ты сейчас говорила?

– Ничего, – отвечала Дайюй.

– Меня не обманешь! – вскричал Баоюй, щелкнув пальцами. – Я ведь слышал!

Разговор был прерван появлением Цзыцзюань. Баоюй с улыбкой обратился к девушке:

– Завари для меня чашечку вашего лучшего чая!

– Откуда у нас хороший чай? – удивилась служанка. – Если хотите хорошего чаю, дожди

 

тесь Сижэнь, она принесет.

– Не слушай его, – одернула служанку Дайюй. – Дай мне воды!

– Но ведь он гость, – возразила Цзыцзюань, – и первым делом я заварю ему чай, а уж зат

 

ем подам вам воду.

Служанка ушла, а Баоюй ей вслед произнес с улыбкой:

– Милая девочка!

 

Ах, если б я за пологом остался

вдвоем с твоею госпожой пригожей,

Я не хотел бы все же, чтоб за нами

когда нибудь ты застилала ложе…

 

Дайюй вспыхнула, опустила голову.

– Что ты сказал?

– Ничего, – снова улыбнулся Баоюй.

– И я должна все это выслушивать. Набрался на улице всяких пошлостей, начитался вздо

 

рных книжек, – Дайюй заплакала. – Ты просто смеешься надо мной! Все вы, господа, см

 

отрите на меня как на игрушку!

Она спустилась с кровати и вышла из комнаты. Баоюй бросился за ней.

– Милая сестрица, я виноват перед тобой, только никому ничего не говори! Пусть у меня 

 

вырвут язык, если я еще когда нибудь осмелюсь произнести что либо подобное!

В это время к ним подошла Сижэнь и сказала Баоюю:

– Иди скорее одеваться, отец зовет!

Эти слова прозвучали для Баоюя как гром среди ясного неба. Забыв обо всем на свете, о

 

н помчался одеваться и увидел, выходя из сада, стоявшего у вторых ворот Бэймина.

– Не знаешь, зачем меня зовет отец?

– Он собирается куда то ехать, – ответил Бэймин. – На всякий случай поторопитесь, там в

 

се и узнаете.

Они свернули в сторону большого зала. Всю дорогу Баоюй терялся в догадках. Вдруг по

 

слышался смех. Баоюй обернулся и увидел, что из за угла, хлопая в ладоши, выскочил С

 

юэ Пань.

– Не сказали бы тебе, что зовет отец, разве ты явился бы так быстро! – воскликнул он.

Бэймин, тоже смеясь, опустился перед Баоюем на колени.

Баоюй в растерянности остановился и никак не мог понять, что случилось. Лишь потом о

 

н сообразил, что Сюэ Пань хотел выманить его из сада и нарочно все это подстроил. Сюэ 

 

Пань между тем подошел к Баоюю, низко поклонился и попросил прощения.

– Не сердись на этого парня, – сказал он, кивнув на Бэймина. – Он не виноват, это я упро

 

сил его пойти на такую хитрость.

Баоюю ничего не оставалось, как сказать:

– Обманул, и ладно! Но зачем было говорить, что зовет отец? Разве можно лгать? Вот рас

 

скажу тетушке, пусть тебя отругает!

– Дорогой братец, мне так необходимо было тебя вызвать, что об остальном я позабыл, – 

 

ответил Сюэ Пань. – Не обижайся, если когда нибудь я тебе понадоблюсь, можешь тоже с

 

казать, что меня зовет отец.

– Ай я я! – вскричал Баоюй. – За такие слова полагается еще большее наказание!.. А ты, н

 

егодяй, – крикнул он Бэймину, – чего стоишь на коленях?

– Я не стал бы тебя тревожить по пустякам, – продолжал между тем Сюэ Пань. – Но треть

 

его числа пятого месяца, то есть завтра, день моего рождения, по этому случаю Ху Сылай 

 

и Чэн Жисин где то раздобыли огромный, рассыпчатый корень лотоса и невиданной вели

 

чины арбуз. Кроме того, они подарили мне копченого поросенка и большую рыбину, при

 

сланную им в подарок из Сиама. Суди сам, часто ли бывает такое везенье? Рыба и поросе

 

нок, конечно, стоят немалых денег, да и достать их трудно, но все же это не диковинки, н

 

е то что корень лотоса и арбуз. И как только удалось вырастить такие огромные? Первым 

 

долгом я угостил свою матушку, затем отослал часть твоей бабушке и матери. Оставшеес

 

я хотел было съесть, но подумал, что для меня одного жирно будет и кто, как не ты, досто

 

ин есть столь редкие вещи. Вот и решил пригласить тебя. Кстати, у меня будет один прелю

 

бопытный малый, актер и певец. Ты не против повеселиться денек?

Они направились в кабинет, где уже сидели Чжан Гуан, Чэн Жисин, Ху Сылай, Шань Пин

 

жэнь и актер. Все поздоровались с Баоюем, справились о его здоровье. После чая Сюэ П

 

ань распорядился подать вино. Слуги принялись хлопотать, и вскоре все заняли места за 

 

столом. Арбуз и корень лотоса были и в самом деле невиданных размеров, и Баоюй с ул

 

ыбкой сказал:

– Как то неловко получилось. Меня пригласили, а подарков я не прислал.

– Стоит ли говорить об этом! – произнес Сюэ Пань. – Надеюсь, завтра, когда придешь с п

 

оздравлениями, принесешь что нибудь необычное.

– Единственное, что я могу подарить, это надпись или рисунок. Остальное все не мое. Од

 

ежда, еда, деньги, – смущенно признался Баоюй.

– Кстати, о рисунках, – перебил его Сюэ Пань. – Вчера я видел прекрасную картину, хотя 

 

и не очень пристойную, с пространной надписью. Я не стал вчитываться, лишь пробежал 

 

глазами, там, кажется, были иероглифы «гэн» или «хуан». А в общем, замечательно!

Услышав это, Баоюй подумал:

«Я видел почти все картины древних и современных художников и внимательно читал на

 

дписи к ним, но иероглифов „гэн“ и „хуан“ никогда не встречал».

Он напряг память и вдруг засмеялся и приказал подать ему кисть. Написав на ладони два 

 

иероглифа, он обратился к Сюэ Паню с вопросом:

– Ты уверен, что это были иероглифы «гэн» и «хуан»?

– А что? – в свою очередь спросил тот.

Баоюй показал написанные на ладони иероглифы и снова обратился к Сюэ Паню:

– Может быть, эти? Их и в самом деле легко спутать со знаками «гэн» и «хуан».

Все взоры обратились на ладонь Баоюя, там было написано «Тань Инь».

– Так и есть, – рассмеялись гости. – У тебя, верно, в глазах рябило, когда ты читал надпи

 

сь!