红楼梦第二十九回（三）

 Фэнцзе, находившаяся тут же, упрекнула даоса:

– Ты, отец Чжан, так и не удосужился сделать талисман для моей дочки, а недавно набра

 

лся смелости и прислал ко мне людей просить кусок желтого атласа! Я не хотела давать, 

 

да побоялась тебя обидеть!

Даос ответил со смехом:

– Я, видно, ослеп и не заметил, что вы здесь. Талисман давно готов! Еще третьего дня я с

 

обирался прислать его вам, но, узнав, что к нам собирается госпожа, в суматохе забыл о

 

б этом… Талисман лежит перед статуей Будды, сейчас принесу.

Он побежал в главный зал храма и тут же вернулся, неся поднос с красным шелковым уз

 

елком. Даос развязал узелок, вытащил талисман и передал кормилице Дацзе, а сам изъяв

 

ил желание взять девочку на руки.

– Ты бы так принес талисман, зачем понадобился поднос? – засмеялась Фэнцзе.

– Как же можно? У меня руки не такие чистые, как поднос, – ответил Чжан.

– Когда ты явился с подносом, я испугалась! – воскликнула Фэнцзе. – Думала, ты собир

 

аешься просить у нас подаяние!

Тут все громко расхохотались, даже Цзя Лянь не мог сдержать улыбку.

– Ах ты, мартышка! – покачала головой матушка Цзя, обернувшись к Фэнцзе. – Неужели 

 

не боишься угодить в ад, где болтунам отрезают язык?

– Нас, господ, это не касается, – сказала Фэнцзе. – Но хотелось бы знать, почему он все 

 

время твердит, что надо совершать побольше добрых дел? А если не совершать, разве ме

 

ньше проживешь?

– Не для подаяния взял я поднос, – ответил Чжан. – Мне хотелось попросить у брата Баою

 

я его чудесную яшму, которую желают посмотреть пришедшие из далеких краев мой соб

 

рат по вероучению, его ученики и ученики его учеников.

– И стоило из за этого беспокоиться! – воскликнула матушка Цзя. – Взял бы да и отвел к 

 

ним Баоюя, пусть любуются его яшмой сколько хотят!

– Поймите, почтенная госпожа, – возразил даос Чжан. – Благодаря вашим заботам я в св

 

ои восемьдесят лет здоров, и ступить лишний шаг для меня ничего не стоит. Зачем же утр

 

уждать брата Баоюя? Да еще в такую жару! Людей соберется много, и духота будет невы

 

носимая.

Тут матушка Цзя приказала Баоюю снять яшму и положить на поднос. Чжан с благоговей

 

ным трепетом завернул ее в шелковый платок и вышел, подняв высоко поднос и неся его 

 

перед собой.

Тем временем матушка Цзя осмотрела монастырь и поднялась на башню. Здесь ее встрет

 

ил Цзя Чжэнь и доложил:

– Отец Чжан принес яшму.

Даос с подносом в руках подошел к матушке Цзя и с улыбкой сказал:

– Благодаря вашей доброте все смогли посмотреть чудесную яшму брата Баоюя, за что в

 

ыражают вам благодарность и свое глубочайшее почтение. К сожалению, ни у кого из мо

 

их братьев по вероучению не оказалось на сей случай достойных подарков, и они решили 

 

поднести вам в знак уважения ритуальные вещи, помогающие им проповедовать свое уче

 

ние. Ничего особенного здесь нет, но если вы позволите, пусть брат Баоюй выберет себе т

 

о, что ему по душе, а остальное, если ему будет угодно, раздаст людям.

Матушка Цзя поглядела на поднос. На нем грудой лежали золотые украшения в форме по

 

лудиска, яшмовые украшения в форме полукольца, жезлы «исполнения желаний», пласти

 

нки с пожеланием благополучия, и все это было инкрустировано драгоценными каменьям

 

и, с тонкой чеканкой и отполировано до блеска. Всего на подносе лежало около сорока и

 

ли пятидесяти предметов.

– Зачем ты обманываешь! – упрекнула даоса матушка Цзя. – Откуда возьмутся у монахов 

 

такие дорогие вещи? Этих подарков я никак принять не могу!

– Ведь они хотят выразить вам свое уважение, – смиренно произнес даос Чжан. – Я прост

 

о не посмел им помешать! Если вы откажетесь принять эти дары, почтенная госпожа, мен

 

я сочтут недостойным быть членом братства даосов.

Пришлось матушке Цзя согласиться, и она распорядилась принять дары.

– Конечно, нельзя отказываться, раз отец Чжан так просит, – сказал Баоюй матушке Цзя. 

 

– Но мне эти вещи ни к чему, и лучше всего раздать их бедным.

– Это, пожалуй, справедливо, – согласилась матушка Цзя.

Но даос Чжан запротестовал:

– Конечно, очень дорогих вещей здесь нет и мне понятно желание брата Баоюя совершить 

 

доброе дело, но кто знает, в чьи руки попадут эти вещи! Не осквернят ли их? Если уж вы 

 

непременно хотите помочь бедным, дайте им денег!

– Хорошо, – уступил Баоюй, – вечером я сам это сделаю.

Он позвал слуг и распорядился унести подарки, после чего даос Чжан удалился.

Между тем матушка Цзя и все остальные поднялись на главную башню, где и расположи

 

лись, а Фэнцзе – на восточную, предоставленную в ее распоряжение. Служанки размести

 

лись поблизости, на западной башне, на случай, если понадобятся.

Через некоторое время Цзя Чжэнь поднялся к матушке Цзя и сказал:

– Мы только что тянули жребий, и он выпал на сцену из пьесы «Белая змея».

– А о чем пьеса? – поинтересовалась матушка Цзя.

– О том, как основатель династии Хань – Гаоцзу – отрубил голову Белой змее и воссел н

 

а трон, – ответил Цзя Чжэнь. – Затем будут представлены акты из пьесы «Полна кровать б

 

амбуковых табличек».

Матушка Цзя осталась довольна и кивнула головой:

– Обе пьесы вполне годятся. Раз на них выпал жребий, пусть так и будет.

Затем она спросила о третьей пьесе.

– «Правитель Нанькэ», – ответил Цзя Чжэнь. Матушка Цзя промолчала. Цзя Чжэнь спусти

 

лся вниз и распорядился, чтобы приготовили все необходимое для приношения духам, а т

 

акже совершили положенные церемонии. О том, как проходило представление, мы расск

 

азывать не будем.