红楼梦第三十六回（四）

 – Что это за птичка? – спросил Баоюй.

– «Яшмовый хохолок», – с улыбкой ответил Цзя Цян. – Она ученая, умеет держать в 

 

клюве флажок и делать разные фокусы.

– Сколько ты за нее заплатил?

– Один лян и восемь цяней серебра.

Цзя Цян попросил Баоюя посидеть, а сам пошел к Лингуань.

Баоюй, разбираемый любопытством, сразу забыл о цели своего прихода и осторожн

 

о приблизился к двери.

– Смотри, что я тебе принес! – сказал Цзя Цян, обращаясь к Лингуань.

Девочка приподнялась на подушке.

– Будешь теперь играть с этой птичкой. Все веселее! Сейчас увидишь, какие штуки о

 

на выделывает.

Он взял горсточку зерна и показал птичке. Та вскочила на помост, начала смешно п

 

рыгать и размахивать флажком. Прибежали остальные девочки актрисы и так и покат

 

ились со смеху, но Лингуань по прежнему оставалась хмурой, раз другой улыбнула

 

сь и опять опустилась на подушки.

На вопрос Цзя Цяна, понравилась ли ей птичка, Лингуань в сердцах ответила:

– Мало того, что нас держат в этой тюрьме и учат кривляться, так ты еще притащил п

 

тицу, которая тоже кривляется! Будто в насмешку над нами! Чтобы мы поняли, кто м

 

ы такие!

– Ох, и дурак же я! – воскликнул Цзя Цян. – Истратил почти два ляна серебра, чтобы 

 

тебя хоть немного развлечь! А ты вон что говоришь! Ладно! Выпущу птичку на волю

 

, не сердись только!

Он выпустил птичку, а клетку сломал.

– Птица, конечно, не человек, но и у нее есть свое гнездышко, зачем же превращать 

 

ее в глупую забаву?! Сегодня я снова кашляла кровью, и госпожа велела позвать до

 

ктора, а ты куда то пропал. Оказывается, побежал за какой то птичкой, чтобы посмея

 

ться надо мной! Никому я здесь не нужна, никто обо мне не заботится! Я даже рада, 

 

что заболела!

– Ведь совсем недавно я говорил с доктором! – стал оправдываться Цзя Цян. – Он с

 

казал, что ничего серьезного у тебя нет, примешь раз другой лекарство, и все пройд

 

ет. Кто мог подумать, что ты опять начнешь кашлять? Я мигом сбегаю за доктором!

И Цзя Цян бросился к двери.

– Постой! – остановила его Лингуань. – Если будешь бегать по такой жаре – заболее

 

шь, зачем мне тогда доктор?

Только сейчас Баоюй понял, почему Лингуань чертила на земле иероглиф «цян», и о

 

шеломленный бросился прочь.

Цзя Цян, поглощенный мыслями о Лингуань, даже не заметил его ухода. Баоюя пров

 

одили девочки.

Терзаемый сомнениями, Баоюй возвратился во двор Наслаждения пурпуром и там у

 

видел Дайюй и Сижэнь, они о чем то беседовали.

– Все, что я сказал тебе вчера вечером, – вздор, – едва переступив порог, заявил он 

 

Сижэнь. – Недаром отец считает меня дураком и тупицей! Я мечтал утонуть в реке ва

 

ших слез! Какая нелепость! Нет, ваши слезы принадлежат вам, а не мне! Так что опл

 

акивайте кого хотите!

Разговор накануне Сижэнь восприняла как шутку и уже успела забыть, поэтому сказ

 

ала со смехом:

– Да ты и в самом деле сошел с ума!

Баоюй промолчал. Только сейчас он понял, что каждый заботится лишь о собственн

 

ой судьбе, и с этого дня, сокрушенно вздыхая, думал:

«Кто же окропит слезами мою могилу?»

 

Между тем Дайюй, заметив, что Баоюй не в себе, решила, что это опять какое то нав

 

аждение, и как ни в чем не бывало сказала:

– Я только что от твоей матушки, оказывается, завтра день рождения тетушки Сюэ. 

 

Мне велели узнать, собираешься ли ты к ней в гости. Если собираешься, предупреди 

 

матушку!

– Я не был даже у старшего господина Цзя Шэ в день его рождения, зачем же мне х

 

одить к тетушке? Я вообще не хочу, чтобы меня кто нибудь видел. Да и как в такую 

 

жару надевать выходной костюм? Нет, ни за что не пойду! Думаю, тетушка не рассе

 

рдится.

– Как ты можешь так говорить? – вскричала Сижэнь. – Тетушка и живет недалеко, и 

 

по родству тебе ближе, чем старший господин. Что она подумает, если ты не придеш

 

ь ее поздравить? А боишься жары, встань пораньше, поздравь ее, выпей там чаю и в

 

озвращайся домой! Все же лучше, чем совсем не пойти.

– Да, да! – со смехом воскликнула Дайюй, не дав Баоюю рта раскрыть. – Ты непрем

 

енно должен навестить сестру Баочай, хотя бы за то, что она отгоняла от тебя комаро

 

в.

– Каких комаров? – спросил изумленный Баоюй.

Сижэнь ему рассказала, как накануне днем он уснул, а она попросила барышню Бао

 

чай побыть с ним немного.

– Напрасно ты это сделала! – укоризненно покачал головой Баоюй. – Столько злых я

 

зыков вокруг! Непременно пойду завтра!

Пока происходил этот разговор, появилась Сянъюнь, за ней прислали из дому, и она 

 

пришла попрощаться. Баоюй и Дайюй вскочили и предложили ей сесть, но она отказ

 

алась, и им обоим ничего не оставалось, как ее проводить. Сянъюнь едва сдерживал

 

а слезы, но плакать и жаловаться на свою горькую судьбу стеснялась.

Пришла Баочай, Сянъюнь стало еще тяжелее, и она медлила с отъездом. Однако Бао

 

чай, зная, что служанки расскажут обо всем тетке и та разгневается, принялась ее то

 

ропить. Сянъюнь проводили до вторых ворот,

Баоюй хотел идти дальше, но Сянъюнь запротестовала. Она подозвала его к себе и ш

 

епнула на ухо:

– Если бабушка обо мне забудет, напомни, чтобы как нибудь снова прислала за мно

 

й.

Баоюй кивнул.

После отъезда Сянъюнь все возвратились в сад.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.