西游记俄文版第一章第七节1.3

 Тогда Сунь У кун вынул из за уха свой посох желаний и помахал им по ветру. Посох тотчас же стал толщиной в чашку и увеличился во много раз. Тут Сунь У кун схватил его и стал громить в небесных чертогах все, что попадалось ему под руку. Он производил разрушения с такой яростью, что Духи девяти светил поспешили закрыть свои двери, а четыре небесных военачальника бесследно исчезли.

Громадной силе, которую на сей раз проявила прекрасная обезьяна, посвящены даже стихи, которые гласят:

 

Строенье тела обезьяны

Закон небес определил.

Пройдя сквозь тысячи мучений,

Мудрец все тот же, что и был.

Он все такой, каким природа

Его когда то создала,

И ни в одной печи горящей

Не мог бы он сгореть дотла.

Не ртуть, не медь здесь расплавляли

Сжигали с грозным торжеством

Того, кто был рожден священным,

Был настоящим божеством.

И, проходя все превращенья,

Он жизни длил круговорот,

Трех драгоценностей буддизма

Еще не принимал в расчет.

Есть другие стихи, которые гласят:

До краев проник вселенной

Самый малый луч священный;

Так и посох чудотворный:

Он, хозяину покорный,

Был прямым и поперечным,

Был коротким, бесконечным,

Был способен к расширенью

И к такому ж сокращенью.

И далее:

Был в этом теле обезьяньем

Дух человечий заключен,

А если этот дух разумен,

То, значит, мыслить может он.

Мудрец Великий, равный небу,

Наименован так не зря,

Не зря назначен бимавэнем –

Великим конюшим царя.

Бег мысли в нем не прекращался –

Таков коня упорный бег,

А в сердце вечную тревогу

Нес обезьяно человек.

Но эти мысли и стремленья

Связаться накрепко должны,

И власти одного закона

Все существа подчинены.

 

Царь обезьян уничтожал всех без разбора. Он наносил удары во все стороны, и никто не осмелился бы остановить его. Однако, когда он уже пробился в Зал космического света и очутился перед Залом священного небосвода, тут, к счастью, оказался помощник начальника охраны Ван Лин гуань, который как раз ведал этим залом. Увидев Великого Мудреца, Ван Лин гуань, подняв металлическую плетку, преградил ему дорогу.

– Ты куда лезешь, проклятая обезьяна! – закричал он. – Разве не видишь, кто перед тобой  Оставь свои сумасбродные выходки!

Однако Великий Мудрец не пожелал даже разговаривать с Ван Лин гуанем и бросился на него со своим посохом. Но Ван Лин гуань тоже взмахнул хлыстом и ринулся навстречу противнику. И вот перед Залом священного небосвода между ними завязалась ожесточенная борьба.

 

Верностью, храбростью, славой

Ван Лин гуань был велик;

Царь обезьян святотатством

Лишь поношенья достиг.

Два храбреца и героя

Силой равняться могли,

Встретились в схватке жестокой

Дети небес и земли.

Посох был страшен; сверкала

Молниевидная плеть;

Ван Лин гуань обезьяны

Больше не мог потерпеть.

Был он Тай и – громовержцем,

Славой он был осиян,

Враг же его назывался

Славным Царем обезьян.

Посох и плеть золотая

Были оружьем святым,

Силу они проявляли,

Втайне присущую им.

Бой завязался у входа

В дышащий святостью зал;

Каждый из этих героев

Только любовь вызывал.

Не было личной корысти

В пламенном гневе сердец,

Только мятежник стремился

Взять многозвездный дворец.

Вышел другой на защиту

Светлых владений небес.

Было еще неизвестно,

Чей в этот день перевес.

Посох и плеть золотые

Так и взлетали в бою;

Страха не знали герои,

Честь защищая свою.