西游记俄文版第一章第二十二节1.2

 И Великий Мудрец сжал свой посох. В тот же момент во все стороны разлетелись сияющие облака. Увидев посох в руках Сунь У куна, конь подумал, что тот собирается его бить и, испугавшись, помчался во весь дух, только ноги сверкали. Сюань цзан от неожиданности выпустил из рук поводья. Конь, почувствовав свободу, понесся сломя голову и замедлил шаг только тогда, когда взлетел на хребет и подбежал к обрыву. Едва придя в себя, Сюань цзан осмотрелся и увидел впереди сосновую рощу, а в ней несколько величественных строений.

 

Величавые здания высились

Возле самых зеленых гор,

Изумрудный лес кипарисовый

Над воротами Ветви простер.

На ветвях, широко разбросанных,

Древних сосен хвоя густа,

Много много Цветов бледно розовых

В потаенных местах у моста;

И бамбук молодой в отдалении

Протянулся за рядом ряд,

И могучие краски осенние

В хризантемах диких горят.

Вдоль усадьбы стена квадратная –

Вся из белого кирпича,

И вокруг тишина благодатная,

И покой дворцов величав;

Отдыхают крестьяне свободные,

В амбары убрав урожай,

И в хлевах не кричат животные,

И не слышен собачий лай…

 

И вот, когда Сюань цзан, осадив коня, осматривал открывшуюся перед ним картину, подошли Сунь У кун и его товарищи.

– Все благополучно, учитель  – спросил Сунь У кунь.

– Мерзкая ты обезьяна, – сердито сказал Сюань цзан. – Конь от испуга так помчался, что я едва не свалился на землю.

– Не ругайте меня, учитель, – сказал улыбаясь Сунь У кун. – Это все Чжу Ба цзе. Он сказал, что конь идет очень медленно, вот я и решил доказать ему, что конь может бегать и быстрее.

Стараясь поспеть за конем, Чжу Ба цзе выбился из сил и, запыхавшись, возмущенно крикнул:

– Ладно! Хватит! Вот уж поистине: заставь дурака богу молиться, так он и лоб расшибет! Ноша моя и так тяжела, а ты еще заставляешь меня гнаться за конем!

– Ну, вот что, ученики мои, – сказал тут Сюань цзан. – За той стеной находится поместье, хорошо было бы остановиться здесь на ночлег.

Сунь У кун быстро поднял голову и, присмотревшись, увидел облака, они окутывали поместье своим радужным сиянием. Сунь У кун сразу же понял, что это место, отмеченное Буддой, но, не желая раскрывать тайны неба, промолвил:

– Вот и замечательно! Пойдем попросимся на ночлег!

Сюань цзан поспешил сойти с коня и, подойдя к воротам с аркой, увидел на них резьбу. Перекладины ворот были украшены резными цветами лотоса и хоботом слона. Ша сэн опустил свою ношу на землю. А Чжу Ба цзе, подходя, сказал:

– Тут, несомненно, живут богатые люди.

Сунь У кун хотел было войти во двор, но Сюань цзан остановил его.

– Погоди! Мы с тобой монахи и не должны вызывать подозрений. Не надо входить без разрешения, подождем пока кто нибудь выйдет и попросим пустить нас переночевать.

Чжу Ба цзе привязал коня, а сам прислонился к стене.

Сюань цзан сел на каменный барабан, а Сунь У кун с Ша сэном устроились у основания башни. Прошло довольно много времени, но из дома никто не показывался. Тогда нетерпеливый по натуре Сунь У кун, не выдержав, вскочил на ноги и вошел во двор. Осмотревшись, он увидел прежде всего помещение из трех комнат, обращенных на юг. Дверные занавески были высоко подняты. На стоявшей перед дверьми ширме висели картины с изображением горы, символизирующей долголетие, и моря, означавшего счастье. С двух сторон стояли два покрытых лаком с золотой инкрустацией столба, на которых также висели свитки с новогодними пожеланиями счастья и благополучия. На свитках были надписи:  Вечером у ровного моста летает нежный пух ивы. Лепестки ароматной сливы падают словно снег; в маленький дворик пришла весна . Посредине стоял черный полированный столик для возжигания благовоний, а на нем древняя медная курильница с изображением сына дракона.

У стола были расставлены шесть Стульев. На восточной и западной стенах двора висели свитки с изображением четырех времен года.